За Днепром вставало солнце. Город горел.
"...Дым багровый
Кругами всходит к небесам
Навстречу утренним лучам".
Не Полтава. Надеюсь, что и "полем русской славы" его не назовут. Разве что: "торжества чести". Какой-нибудь.
"Они нас выдумают снова -
Сажень косая, твердый шаг -
И верную найдут основу,
Но не сумеют так..."
Точно: не сумеют. Так страстно резаться ради заморской шляпки с пропендулиями или права кушать кашу с маслом по средам и пятницам. Придумают себе что-нибудь похожее. Своё, "потомочное".
Новых больших пожаров последние полчаса не прибавилось: сопротивление сторонников местного патриотизма и такого же, но - идиотизма, слабело. Резня прекращалась. Вооружённый грабёж переходил в невооружённый.
Как сделать так, чтобы повтора резни не было? Чтобы утрешние союзники не стали вечерними противниками? Уж больно они себя дисциплинированно ведут.
Не-не-не! Вы не подумайте! Тотальный кровавый бардак на три километра! Но по сравнению с ожидаемым... Эдак им не три дня на возвращение в разум потребуется, а, скажем, один. В смысле: завтра смоленские сцепятся с суздальскими.
Убив Жиздора на дороге у Вишенок, я освободил смоленских князей от "домоклова меча" войны на три фронта. Киев они подомнут под себя, Волынь, без старших князей, им не страшна, Подкидыша новгородцы сами выгонят. Там свойственно прислоняться к победителю - меньше риски и, соответственно, транспортные наценки.
Короче: завтра, край - послезавтра, вся эта... шобла с кодлой... придёт нас резать. И меня лично - не в последнюю очередь. Во вторую, наверное. С учётом того, что я нахамил Благочестнику, послал Храброго и ухайдокал боярина у Стололаза.
Мда... есть куда расти: ещё двое братьев-князей необслуженными осталось.
Воинов у Боголюбского больше. Но: "кровь рюриковичей проливать - грех". В смысле: фактор внезапности, инициатива - у противника.
Есть несколько отрядов типа "ни рыба, ни мясо". В смысле: они "хищника" выбивать пришли, а не "шапку" делить. Их выбор на чьей стороне резаться зависит от мелочей мелких. Вроде: кто больше и более убедительно пообещает заплатить. После победы, конечно. Потому что заплатить прямо сейчас - бестолку. Все и так затариваются под завязку. Ещё обозы пригнать?
Днепр у Киева в 21 в. вскрывается 24 марта. Разница между григорианским и юлианским календарями... Через две недели дороги рухнут. Ледоход и водополье. Ещё месяц отсюда не выберешься.
Вышгородские, переяславские... могут что-то и нынче до дому потянуть. Соответственно, подкупо-способны. А уже новгород-северские или, тем более, полоцкие...
Какой смысл получать за своё предательство телегу с золотом, если не можешь тут же увезти её в безопасное место? А сидеть на золоте в закрытой банке со скорпионами... чревато.
Классика "Десяти негритят" или "Чисто английского убийства": замкнутое пространство с нарастающим количеством покойников. Без гениального детектива: не надобен, резать будут шумно и публично.
Другая "погонялка" для "нейтралов" - законность. Если мы поступаем "по закону" - мы хорошие, "честные". Честь - не телега, её таскать - распутица не помешает.
Знакомый флигелёк. До боли знакомый. Вот на той лежанке я поливал слезами подушку. От боли, от одиночества, от... "не лю-ю-бит он меня-я-я". Грыз зубами наволочку. От ужаса предательства и неизбежности приближающейся смерти.
Как это всё теперь... забавно. Горько-сладко.
Если собственная наивность не приводят к необратимым потерям, то вкус воспоминаний...
Был таким... глупым, стал таким... чуть умнее.
А вот за этим столом... ещё одна точка бифуркации. Вот здесь я нагло навязался. "Поднял руку на господина своего". Мне по закону уже только за это - отрубание руки и смерть. А я схватил длань его. И всунул "персты повелевающие" под одежду. Прямо на... На своё нагое тело, едва прикрытое чулочками с "красноармейскими" пуговицами. На горячую нежную кожу пылающей страстной любовию подростковой ляжки.
Осмелился. Не терпеть, не молить, не ожидать. Решился. Сделать сам.
"Сделай сам" - это не про поделки в домашних условиях, это - про жизнь.
Свой выбор, своё действие.
Повелевать повелителем.
Заставил, принудил. Ощутить. Не нюхнуть, глотнуть, взглянуть, послушать - коснуться.
И всё: властвующий стал властвуемым. Чуть-чуть. На толику мизерную. Но - подчинённый, управляемый. Пастух превратился в телка. Как я тогда... развёрнутый спиной, не видя его, по сути - ничего не понимая, без языка, не имея никаких инструментов, кроме лоскута тонкой кожи, кусочка наглых мозгов да накатанных тропок нейронов в его извилинах...
А ведь вполне мог загреметь. "Я помню тот Ванинский порт и крик...". Пошёл бы двуногим агнцем к гречникам. Кланялся бы сейчас какому-нибудь немытому-небритому греку-крестьянину в какой-нибудь Анталии. Выпрашивал хозяйского разрешения на какое-то прогрессивное, глупое, с его точки зрения, занятие. В лучшем случае.