Я загляделся на происходящее на крыльце и пропустил момент атаки. Во внезапно наступившей тишине от нейтрализации звонарей на колокольне над нашими головами, после чего общий городской набат воспринимается как шорох морских волн в безветренную погоду, мимо проскакивают наши "конные копейщики". Без копий.
Ну это-то фигня. По сравнению со спешенными уланами, моторизованными гренадерами и 1-м парашютным эскадроном Королевских инженеров.
Бойцы рубят пеших, стоячих и бегущих. "Самое страшное - рубка бегущей пехоты". Что и наблюдаем. Страшно? - Не-а. Отсюда, с седла, с этой стороны клинка... очень даже радостно.
Гонят противника дальше, вглубь двора, часть спешивается, выгоняют людей из главного здания и подсобных помещений. Из овчарни выскакивает вдруг мужик с отсечённой рукой, дико верещит, поливая снег вокруг кровью из обрубка, падает. А один из турманов уже лихо организует запряжку захваченных коней из митрополичьих конюшен в трофейные митрополичьи сани, люди другого начинают таскать барахло.
Лишь бы не запалили. Книги и архивы - выносить в первую очередь.
Не ожидаю сенсаций в переписке с патриаршим престолом. Мда... Но могут быть интересные подробности. Как и в общении с русскими епископами и князьями. Ещё очень любопытствую бухгалтерию посмотреть. Как у них баланс... балансируется. Приход-расход, сальдо-бульдо, скока и откуда... Оч-чень познавательная материя.
Подъезжаю к первой ступеньке. Сивко укоризненно косит глазом: "Когда ты, хозяин, погнал меня по мертвякам на площади ходить - я терпел. Но снова по шевелящимся трупам да на лестнице... перебор".
Пришлось слезть с седла, подняться на пару залитых кровью и прочими человеческими выделениями, ступенек. Рядом две пары гридней из второй турмы мечников деловито дорезают раненных и выкидывают за перила. Там ещё две пары сноровисто освобождают покойных от земных ценностей и складируют в штабель.
-- Этого оставьте.
Гридни добрались до митрополита. Хорошо его защищали: двое приняли в спины стрелы, закрывая "объект". И все легли кучкой. "Хорошо", но недостаточно.
Толкаю его носком сапога, тело переворачивается, переваливается на следующую ступеньку на спину. Ага, а вот и посох его. Под собой прятал. Телом своим прикрыл от поганых. В смысле: от меня.
Зря, "Зверь Лютый отличается умом и сообразительностью". А также - наблюдательностью и целеустремлённостью.
"Уж если я чего решил, то выпью обязательно". Или - зарежу.
Клобук митрополичий свалился. Чёрные, густые, слегка вьющиеся волосы с проседью. Большие, чёрные, мутные от боли, глаза. Стоило ли это ссоры о масле в среду, ежели та среда пришлась на Рождество? Не было бы ссоры - и киевляне дрались бы крепче, не оглядываясь на "неправду митрополичью"...
***
В РИ твёрдость в вере, в исполнении решений патриаршего собора по спору "о посте в середу и пяток", привела к отзыву Константина в Константинополь в этом году. Человек исполнял "директивы центра". Но "центр" передумал: посчитал следование догматам в изменившихся условиях убыточным.
-- Молодец! Но надо гибчее. Служебное несоответствие. В монастырь.
***
Кровавая пена на губах: пробиты лёгкие, в обоих боках по стреле. Стрелы обломаны, оперений нет.
-- За пейте кати? Сто телос. (Скажешь что-нибудь? Напоследок)
Пытается. Губы шевелятся, но звука нет. Кровавые пузыри лопаются на губах, под носом.
Когда-то я пускал мыльные пузыри. Они летали, переливались на солнышке, мы их ловили... Это было весело.
Теперь я попандопуло и пускаю пузыри кровавые. Они не летают, не переливаются. Грязно. Некрасиво. Невесело.
-- Парни. Обработайте. Стрелы вырезать.
-- Так... Это ж кипчакские... да ещё и обломаны. На кой они?
-- Приказ повторить?
Обычно лучники маркируют свои стрелы. Чтобы предъявить права на добычу. Я не хочу, чтобы у парочки джигитов Алу были проблемы. А они будут обязательно: "разбор полётов", обвинения в убийстве митрополита - прозвучат. Пусть эти наезды уйдут в пустоту. Кто-то из "поганых". А кто конкретно - неизвестно. Казнить весь отряд? А не надорвётесь?
Бойцы резво исполняют команду: обдирают митрополита, стаскивают с него одеяние, перстни, золотой наперсный крест. Кантуют. Он пока ещё живой, булькает при переворотах, хрипит. Но когда вырезают вторую стрелу, уже пульса нет. На наконечниках - частицы розового мяса. Хорошие у митрополита были лёгкие - чистые, не курил.
"Кто не курит и не пьёт - тот здоровеньким помрёт" - русская народная. Истинность подтверждена в очередной раз.
Из дверей в верху лестницы, как чёртик из табакерки, выскакивает Николай:
-- Чего телитесь?! Быстрей-быстрей! Воевода ругаться будет!
Замечает меня в полутьме крытого крыльца, смущается на мгновение, но тут же делится впечатлениями:
-- Иване! Тута! Стока всякого! Охренеть! Три дни возить - не вывезти!
Хорошо понимаю своего купца-невидимку. Сюда же тянут со всей Руси. Тягловые попы, тягловые епископы. Тягловые игумены с архимандритами. Тянут соки.