Указав, что ему принадлежит, незнакомец в темной одежде разоблачил себя. Принадлежащее ему включает «то, что остается на месте жертвоприношений». Подобным утверждением, что все оставленное на месте жертвоприношений принадлежит ему, он представил себя животным, в которых превратились остатки сожженного озера семени Праджапати. Рудра отказался от своих претензий на животных, и это был акт милости. Он отказался и от своего требования к Набханедиштхе, увидев, что тот говорит правду. Он также знал, что Набханедиштха дал жрецам огня истинное слово силы (brahman), иначе они не могли бы взойти на небеса. Более того, Рудра узнал самого себя в этом brahman; ибо могучая мантра, данная Набханедиштхой жрецам огня, — это был сам Раудра-брахман.
В качестве Пашупати, грозный Владыка Животных, Рудра явил им свою милость. Приняв облик человека с севера, одетого в темное, он узнал себя в Раудра-брахмане. Он дважды убедился, что Набханедиштха говорит только истину, ибо Набханедиштха помог жрецам огня взойти на небо посредством того самого Раудра-брахмана, в котором Неистовый Бог открылся ему, своему певцу и провидцу
Набханедиштхе традиционно приписывают два гимна Ригведы28, один из которых — Раудра-брахман. Слово nabhanedistha означает «ближайший родственник»29. Раудра-брахман известен как гимн Набханедиштхи или «песнь семени»30.
Набханедиштха получил в дар тысячу коров. Это был в одно и то же время дар Ману, дар Ангирасов и дар самого Рудры певцу. Дар самого бога провидцу, который созерцал его. Этот дар (daksina), первый из даров, предназначенных вдохновенным провидцам, стал прототипом для каждой дакшины — дара жрецу по окончании жертвоприношения. Эта обязанность иногда оказывалась для заказчика тяжелым бременем31.
В образе Дакшинамурти индийское искусство в течение тысячелетий почитало Рудру-Шиву как подателя первого дара своему поэту32.
В Южной Индии образ Шивы-Дакшинамурти помещают на алтарь в нише южной (daksina) стены главного святилища храма, будь то шиваитского или вайшнавского. «Поскольку Шива, обучая риши йоге или джняне, восседал лицом к югу, он стал известен как Дакшинамурти»3,3. Это распространенное мнение основано на значении слова daksina (а), означающем одновременно «дар» и «юг».
Юг — это область смерти. Шива как Дакшинамурти — владыка знания, йоги, музыки и других наук34. Он обучает риши способам преодоления смерти, состоянию смерти. Для преданных, созерцающих Дакшинамурти, Шива обитает на севере, на горе под баньяном (или индийской смоковницей), древом познания. Там собираются риши, которым Шива как Джняна-Дакшинамурти сообщает знание трансценденции, как Иога-Дакшинамурти — знание йоги, как Винадхара-Дакшинамурти — музыки и искусств35. Или же он является как Вьякхьяна-Дакши-намурти, источник и толкователь всех наук. В этих образах Шива сообщает мудрецам знание, которое стало его даром Набханедиштхе.
Хотя Рудра требует «оставленное на месте» как принадлежащее ему, он щадит животных в день их сотворения и отказывается от требования, чтобы преподнести дар Набханедиштхе. Однако в Тайттирия Самхите36 излагается другой исход встречи Рудры и юного провидца, где Рудра не выступает щедрым дарителем. В обмен на отказ от требования скота, оставленного на месте, он получает остатки (vdstu) молока и ячменя, предложенных на жертвоприношении Ангирасами. Рудра, оспаривая право Ангирасов оставить их скот Набханедиштхе, делает встречное предложение: он откажется от требования скота, если будет получать подношение тем, что остается от жертвоприношения37. Обмен был важен для Рудры, ибо после того, как его стрела пронзила Праджапати, от жертвоприношения он был отлучен.
Рудра отказался от своей претензии на животных, появившихся из пепла после сожжения семени Праджапати. Он щадил их. Слепленный из ужаса богов в изначальной драме, Рудра для животных стал гарантией безопасности. Пашупати, владыка животных, вызвавший их к существованию (как Агни), в своей милости не причинит вреда тем, чьим господином он является. Земля вокруг сожженного озера семени Праджапати была первым местом (вастпу), где Рудра-Пашупатй, Свирепый Охотник, безусловно отказался от своих претензий на то, что оставлено на месте.