Чем больше я думала, тем больше понимала: ни необходимость подчиняться ему, ни даже боль, которую он мне приносил, не мучили меня так сильно, как страх, вечный страх перед ним, пропитавший все мое существование насквозь…
Кстати, а ведь Кристоф, должно быть, даже не допускает попытки побега!
Мои губы сами растянулись в злорадной усмешке.
Он так в себе уверен, так силен, что даже охрану не удосужился поставить! Или надеется, что ужас парализовал меня?.. Ну уж нет, он больше никогда не увидит мой страх!
Погруженная в мысли о столь важных вещах, я мало обращала внимания на время и место, в которых находилась. Но глянув за окно, увидела бесконечный лес, пролетавший мимо.
Что-то было не так.
— Мы едем слишком долго, — нервно сообщила я водителю.
— Не беспокойтесь, барышня! — сразу отреагировал он. — Вот заедем за угол, и тогда уже все, барышня!
За угол? В лесу? И напевное «барышня» звучало уж слишком необычно… Как из прошлого.
— Нет! — закричала я сдавленно. Сердце ускорило темп втрое!
Водитель обернулся. Мелькнули насыщенно-красные глаза и совершенно дикая, нечеловеческая улыбка.
— Догадались-таки, барышня, — сокрушенно вздохнул он. — Жаль, конечно, но что поделаешь…
Он отвернулся и как ни в чем ни бывало продолжил путь.
Я лихорадочно зашарила по дверям, пытаясь открыть, но они были заблокированы. Думала ли я, что уцелею, выпрыгивая на ходу из машины, или надеялась, что смогу убежать от него ночью в огромном лесу? Сомневаюсь, что я вообще могла думать в данный момент.
— Куда вы меня везете?! — Адреналин заставлял действовать, пусть это был хотя бы разговор.
— Да не бойтесь вы так, барышня, ничего плохого с вами не случится. Господин приказал вас беречь, а не… гм… в общем, ничего плохого не приключится… с вами, — водитель был так спокоен и убедителен, что если бы не это «барышня» и не его лицо, можно было бы подумать, что ничего особенного не происходит.
— Господин — это Дженоб?
— Нет, барышня, не совсем.
Дальше я не спрашивала.
Боже, какая дура! Как я могла подумать, что они оставят меня без присмотра! Меня, «ценное лекарство» для дочери самого Дженоба, меня, которую целых восемнадцать лет стерег его сын лично!
Внезапно меня ужалила мысль: Лидия! Что с ней будет? Ведь они наверняка знают, кто мне помог! И что будет со мной? Какое наказание ждет беглого раба? Убивать меня, конечно, не станут — я им еще нужна живой, по крайней мере на некоторое время. Но курс истории убеждал, что смерть — далеко не самое худшее из возможного.
Мне стало плохо.
Машина замедлила ход. Лес расступился, и на фоне более светлого неба проступил силуэт массивного сооружения, напоминавшего заброшенный завод. Вдоль дороги возвышались огромные кучи хлама, которые, если присмотреться внимательнее, окружали сооружение широкой полосой. Впечатление заброшенности окончательно разрушали смотровые вышки с охранниками по периметру высокой внутренней ограды.
Мы остановились перед воротами. Водитель вышел, открыл мне дверь, вежливо улыбнулся и подал руку — все почти по-человечески, но меня затрясло от отвращения при мысли, что надо коснуться его рук, и я отказалась от помощи. Он безразлично пожал плечами и пошел к охране, даже не оглядываясь посмотреть, иду ли я за ним. Судя по всему, бежать не имело смысла.
— К кому? — спросил охранник.
Такой униформы я еще никогда не видела.
— К господину.
— Разрешение есть? — но, несмотря на недоверчивый взгляд, парень уже стоял по стойке смирно.
— Он нас примет, — ответил мой похититель убежденно. Он мгновенно преобразился, любезно-равнодушное выражение лица слетело, и его место заняла другая маска: жесткая, уверенная, беспощадная. — Послушай, низший, ты ведь не хочешь проблем? Позволь господину самому решать свои вопросы, а не через посредников. Ты на эту роль не годишься!
— У меня был приказ, — ответил охранник, не сдаваясь, — не пропускать никого! Так что надо дождаться разрешения на ваш вход, тем более с… посторонними.
Мне показалось, он хотел сказать что-то другое, но вовремя остановился.
Пока они громко спорили, я стояла в отдалении за машиной и с болезненной жадностью разглядывала все вокруг. И чем дольше я смотрела на каменную громаду здания, на многочисленную охрану, тем яснее становилось: отсюда не убежать.
Мой взгляд постоянно возвращался к той части леса, откуда мы приехали.
— Интересно?
Как он появился в поле зрения, я не заметила. На Кристофе был длинный темный плащ, окутывающий тело, подобно кокону из тьмы, и его бледное лицо, казалось, парило в воздухе: глаза, прищуренные то ли от злости, то ли от ликования, улыбка, полная сарказма.