Захваченная врасплох, я замерла, пытаясь соединить два несовместимых мира: маленький темный мир моей комнаты, который подчинен ему, и мир снаружи, за стенами, огромный и полный света. Мое убежище, куда вход для него воспрещен!.. До сего момента я была почти уверена в этом.
Внутри все похолодело: неужели теперь?..
Не чувствуя тела, я вышла из лицея и направилась к Кристофу.
Он наблюдал за моим приближением безотрывно и, казалось, даже не моргая. Машина, на которую он небрежно облокотился, была кричаще-желтой. Цвет настолько дисгармонировал с изысканной, рафинированной, но в то же время отталкивающей внешностью Кристофа, что это, как ни странно, помогло мне собрать смелость в кулак для атаки.
— Что ты здесь делаешь?! — я снова ощутила пылающую ярость, несмотря на весь ужас перед ним. Неужели я никогда не найду уголка, где смогу хотя бы недолго побыть без напоминания о моем мучителе? Неужели теперь я должна ожидать встречи с ним в любой момент и в любом месте?
Он даже не пошевелился, игнорируя мою злость. Посмотрел сверху вниз, а потом на здание лицея.
— Что ты тут делаешь? — процедила я сквозь зубы тише, изо всех сил пытаясь держать себя в руках, понимая, что на нас и так обращают слишком много внимания.
— Жду, — соизволил он ответить невозмутимо. — Просто жду.
— Я запрещаю тебе ждать, Кристоф! — с неожиданным для самой себя напором заявила я. — Только не здесь, так близко от меня!
Он склонился ко мне быстрым, почти неуловимым движением — и я отшатнулась в страхе, ожидая кары за свои резкие слова. Но угроза в его взгляде вдруг сменилась вполне человеческой насмешкой, и я впервые разглядела зеленый цвет его глаз, необычных, переменчивых — темневших или светлевших в зависимости от его настроения.
— Ты не можешь мне что-либо запрещать, — ровно, даже безразлично произнес Кристоф. Но тут же угроза вернулась: — Советую хорошо запомнить!
Отчаянно сопротивляясь желанию бежать, я надменно спросила:
— Это предупреждение?
Но уголки его губ шевельнулись, будто он был доволен моим вопросом:
— Это факт.
Он вновь посмотрел в сторону лицея, и я, проследив его взгляд, увидела, как из дверей выпорхнула — а иначе ее летящую походку и не назовешь — Дашка. Она заметила меня рядом с Кристофом, и на краткий миг на ее хорошеньком личике отразилось раздражение, которое, однако, растворилось, как только она рассмотрела мои нахмуренные брови, закушенные в злости губы и стиснутые кулаки.
— Привет, Кристоф, — пропела она.
Он улыбнулся в ответ. Немного натянуто, но улыбка вообще не была для него чем-то привычным. По крайней мере я улыбающимся его никогда прежде не видела.
— Ты его знаешь? — я намеренно говорила о Кристофе как об отсутствующем, желая хоть чем-то уязвить.
— Да, недавно познакомились, — Дашка лукаво взглянула на него, явно гордая леденящим кровь фактом.
Но Кристоф даже не повернул к ней головы в ответ. И казалось, меня, положив на предметное стекло, разглядывают в микроскоп при максимальном увеличении…
Что же за игру он ведет?
А что это была именно игра, я чуяла нутром.
— Ну что, поехали? — нервно спросила Дашка, которой почудилось, что мы слишком долго смотрим друг на друга. Впрочем, так и было.
— Да, поехали. — Наконец его глаза оторвались от моего лица.
Я, будто в замедленной съемке, увидела, как он обнимает Дашку за талию. Каждый волосок на моей коже поднялся дыбом, стоило мне представить его прикосновение. Как же ей не противно?!.
— Диана, тебя подвезти?
Я ослышалась? Он никогда раньше не называл меня по имени, всегда только сухое: «Снегова». Наверное, поэтому мое имя так странно прозвучало. Да и вопрос… и сама ситуация… все это…
Дашка была не в восторге.
Я смотрела на ее умирающую улыбку. Рядом с огромным нечеловечески-холодным Кристофом ее тонкая фигурка потерялась, исчезла, растворилась… Неожиданно мне стало страшно. За Дашку.
И чтобы не успеть отказаться, я быстро ответила:
— С удовольствием, только позвоню домой — отошлю обратно машину, — онемевшие губы слушались с трудом.
Как и следовало ожидать, Кристоф сел за руль, а Дашка — рядом с ним. С заднего сиденья я всю дорогу наблюдала, как ее рука собственнически поглаживает его волосы… а он терпит. Именно терпит.
Он подвез ее прямо под окна дома, совершенно не опасаясь показаться на глаза домочадцам. Вышел из машины, открыл дверцу и подал ей руку точным, заученно-механическим движением. Дашка покраснела в ответ. Поднялась с сиденья…
А потом он ее поцеловал — неожиданно для Дашки. Но еще больше — для меня.