— Черт побери мою неловкость! Я никогда не знаю, в которую сторону надо вертеть. Господа…
— Мистер Герберт, вы кажется меня не слыхали, — перебил доктор. — Оставьте газ. Ужасное несчастье случилось с капитаном Дэном, и мы желаем, чтобы вы сообщили это известие его отцу.
— С капитаном Дэном? Что же такое?
— Он упал или был сброшен с утесов возле капеллы. Нечего сомневаться, что это убило его.
Герберт Дэн вертел какую-то бумагу и совал ее между перекладинами каминной решетки, намереваясь зажечь газ. Он выронил бумагу и повернул свое расстроенное лицо, на котором играл огонь камина, к своим гостям. Они приметили, как он побледнел.
— Упал с утесов! — произнес он. — Когда? Как? Как это случилось? Я жду его здесь с девяти часов.
Они рассказали ему все, что знали, и просили сообщить это известие лорду Дэну. Герберт Дэн принял недовольный вид при этой просьбе. Он сказал, что лучше пройдет пешком сто миль, чем сделает это. Он в последнее время был не в милости в замке, и дядя мог принять это от него гораздо хуже, чем от других. Он пойдет с ними и поможет, но не будет первый говорить. Ему казалось ужасно, что тело было унесено водой. Гэрри, может быть, не был мертв.
— Береговой страж был дурак, — продолжал он с жаром. — Он должен был подняться на ступени и позвать на помощь из замка. Который это был?
— Мичель. Я то же говорил, — отвечал Уайльд. — И ужасно жаль, что это был Мичель; всякий другой не обезумел бы от этого. И с ним еще сделался припадок; он мог заговорить тогда уже, когда было слишком поздно, — с гневом прибавил доктор.
Герберт Дэн откинул волосы со лба. Он опустил голову на руку и облокотился о камин.
— Сказал Мичель, что он не мог различить, кто был другой, боровшийся с Гэрри, с капитаном Дэном? — спросил он.
— Кто же мог это быть, как не отставленный слуга, Рэвенсберд?
— А! — воскликнул Герберт Дэн, и краска выступила на его бледной физиономии. — Я сказал Гэрри, когда встретил его сегодня, что он должен остерегаться этого человека. Хотя мое предостережение было сказано скорее в шутку, чем серьезно, — прибавил он задумчивым тоном.
— Мы теряем время, мистер Герберт, — сказал доктор. — Если мы не сейчас увидимся с лордом Дэном, он может услышать об этом вдруг от кого-нибудь, а это было бы нежелательно. Притом, уже поздно.
— Но не выпьете ли вы прежде чего-нибудь?
Они отказались, и Герберт Дэн пошел за ними из комнаты, взяв свою шляпу из маленькой передней, когда проходил через нее. Слуга отворил дверь.
— Попросить капитана Дэна подождать, когда он придет, сэр? — спросил слуга.
— Капитана Дэна? — машинально повторил Герберт Дэн, смотря на слугу в каком-то отуплении. — Нет.
Первый, кого они увидали в замке, был Брефф. Лорд Дэн сидел в столовой, где он обыкновенно оставался почти постоянно в последнее время. Леди Дэн была с ним. Брефф думал, что они ждут капитана Дэна домой каждую минуту. Господа могут идти туда. Двое вошли, впущенные в залу Бреффом. Герберт Дэн прошел залу до половины, а потом повернулся и пошел назад. Когда Брефф воротился, он нашел его стоящим у ворот.
— Я не могу решиться видеть их, Брефф! — воскликнул он. — Я еще мальчиком дрожал, когда мне приходилось сообщать неприятное известие. Это будет страшный удар, особенно для леди Дэн.
— Что случилось, мистер Герберт? Они прошептали что-то о капитане, когда вошли. Он был совсем здоров, когда ушел после обеда.
— Я, право, не могу сказать вам, что случилось, я этого не понимаю, — отвечал Герберт Дэн. — Они пришли ко мне сейчас с известием, что он упал с утесов, здесь, около развалин, и попросили меня пойти с ними помочь сообщить об этом лорду Дэну. Пойдемте на утесы, Брефф, и посмотрим, не увидим ли мы там чего-нибудь.
Брефф взял шляпу и пошел за Гербертом, отупев от изумления, но не совсем веря этому известию. Герберт рассказал ему, что слышал, и Брефф громко удивлялся, какой дурак Мичель.
Между тем доктор и стряпчий сообщили это известие лорду и леди Дэн. Эти вещи часто смягчаются из сострадания. Так было и здесь. Эпперли сказал, что надзиратель Коттон не верил этой истории, считая ее химерой, порожденной мозгом Мичеля вследствие приближавшейся болезни этого человека, и если лорд и леди Дэн не совершенно полагались на эту надежду, они, по крайней мере, находили значительное в ней утешение. Уайльд соглашался, что мозг Мичеля, взволнованный рассказом о ссоре капитана Дэна с Рэвенсбердом, мог вообразить сцену драки между ними на утесах, и рассказ его мог быть совершенно порождением его воображения.