— Предводителем был Уильфред Лестер.
Лестер вскочил, опрокинув чернильницу на стол, и громко и сердито стал защищать своего сына, сам не зная, что говорит. Блэр сидел и хладнокровно ждал, пока пройдет эта вспышка.
— Мне приятно слышать от вас, мистер Лестер, уверение в том, что ваше неудовольствие на него довело его до такой отчаянной жизни. Это ваш сын ворвался в ваш дом, это он задумал и исполнил эту экспедицию. Вы можете иметь полное доказательство, если желаете, но вы можете быть уверены, зная теперь, кто я, что я не пришел бы к вам с несправедливым рассказом.
Против убеждений нельзя было идти, и Лестер сидел в своем кресле, совсем упав духом, как отец полуночного разбойника.
— Но какая же была у него причина? — проговорил он. — Воровства не было.
— Воровства не было в обычном смысле этого слова, и пистолетный выстрел, который вы слышали, был сделан им в одного из тех людей, которые, кажется, хотели разжиться добычей. Однако кое-что было у вас взято.
— Что такое? — спросил Лестер, оглядываясь вокруг, как бы для того, чтобы удостовериться, на своем ли месте стоят стулья и столы.
— Вы осматривали ваш несгораемый сундук?
— Нет.
Лестер вдруг обернулся и посмотрел на сундук.
— Мне кажется, он хотел взять какую-то бумагу, относившуюся к деньгам, на которые, по его мнению, он имел право и которых вы ему не давали, и мне кажется, это ему удалось.
После молчания, вызванного удивлением, Лестер торопливо вынул ключи из кармана и отпер сундук. Дарственной записи там не оказалось.
— Вы теперь знаете причину, которая побудила вашего сына, — сказал Блэр. — Я его не защищаю, заметьте, но многие могут подумать, что он имел право прочесть свою собственную бумагу, которую вы ему не давали.
— Вы хотите арестовать его? — сказал Лестер, представлявший собой довольно плачевный вид, как делают это те, которых уличили в бесчестии, а Лестер знал, что он все время поступал бесчестно с Уильфредом.
— Арестовывать его не мое дело. Если вы хотите это сделать, то можете приказать инспектору Бенту. Ваш сын может подвергнуться наказанию, но я не думаю, чтобы он мог подвергнуться обвинению. Не найдется ни одного судьи, который охотно приговорил бы его.
— Я не хочу сажать его в тюрьму, — колко сказал Лестер. — Вам не к чему читать мне нравоучения.
— Если бы я не был убежден, что сквайр Лестер сердцем добр и был доведен (ему лучше известно, под чьим влиянием) поступить жестоко, я не сказал бы ему, кто настоящий виновник, — заметил Блэр, пристально глядя в лицо Лестеру. — Я знал, что он не захочет навлечь публичное наказание на своего сына и наследника и таким образом доставить еще больше пищи для дэншельдских сплетен.
— Еще больше пищи? — возразил Лестер. — Я еще не доставлял никакой.
— Если бы вы знали, — возразил полицейский офицер, — как вас бранят от одного конца города до другого, вы не говорили бы этого. Уильфред, при всех своих дурных поступках, пользуется общественной любовью и уважением в отличие от вас.
— Вы слишком дерзки, — горячился Лестер.
— Это недостаток моей профессии, — был ответ. — Но если бы вы взглянули на прошлое с меньшим предубеждением, чем обычно это делаете, вы пришли бы к такому заключению, как и я, что если бы с Уильфредом Лестером отец его обращался иначе, он, может быть, никогда не опорочил бы своего доброго имени.
Лестер потер себе лоб, который начинал гореть.
— Теперь я перехожу к участию Уильяма Лидни в этой ночной экспедиции.
— Да, Уильям Лидни! — свирепо перебил Лестер, обрадовавшись случаю излить свой гнев. — Вы не будете извинять его поведение. Он ходил не за дарственной записью.
— Прошу вас, выслушайте меня, мистер Лестер. Уильям Лидни случайно узнал в воскресенье вечером, что ваш сын был в лесу с тремя товарищами, привязывавшими черный креп на свои шляпы. Обстоятельства заставили его предположить, что они хотят напасть на Дэнский замок. Да, вы можете удивляться, сквайр, но у меня нет времени объяснять подробно. Лидни ждал на холодном, сыром воздухе, надеясь остановить их и спасти вашего сына. Наконец он узнал, что они собираются напасть на ваш замок, и бросился сюда, но не успел помочь делу и позволил взять себя в тюрьму, потому что не хотел выдать вашего сына. Он позволил очернить свою репутацию ради Уильфреда. Между тем как Дэншельд упрекал его в сообщничестве с людьми дурной репутации, он только присматривал за Уильфредом Лестером и спасал его. Между ними возникла дружба.