как бережно р а з ж а л с я страшный крюк.
Сысоев сделал это чисто, вежливо,
и краном, грохотавшим в небесах,
он поднял и себя и человечество
в ее зеленых мнительных глазах.
Она у ж е не ежилась под ситчиком,
когда они пошли вдвоем опять,
и было, право, к методам физическим
Сысоеву не нужно прибегать.
Она шептала: «Родненький мой...» — ласково.
Что с ней стряслось, не понял он, дурак,
Не знал Сысоев — дело было в ласточке.
Но ласточке помог он просто так.
1967
В.
Ьокооу
Пахнет засолами,
пахнет молоком.
Ягоды з а с о х л ы е,
в сене молодом.'
60
Я лежу, чего-то жду
каждою кровинкой,
в темном небе звезду
шевелю травинкой.
Все забыл, все з а б ы л,
будто напахался, —
с кем дружил, кого любил,
над кем насмехался.
В небе звездно и черно
Ночь хорошая.
Я не знаю ничего,
ничегошеньки.
Баловали меня,
а я —
как небалованный,
целовали меня,
а я — как нецелованный.
1956
ТРАМВАЙ
ПОЭЗИИ
В трамвай поэзии, словно в собес,
набитый людьми и буквами,
я не с передней площадки влез —
я повисел и на буфере.
Потом на подножке держался хитро
с рукой, " ""-
прихлопнутой дверью,
а как наконец прорвался в нутро,
и сам себе я не верю.
Место всегда старикам уступал.
От контролеров не прятался.
На ноги людям не наступал.
Мне наступали — не плакался.
Люди газеты читали в углах.
Люди сидели на грозных узлах.
Люди в трамвай продирались, как в рай
полный врагов узлейших,
61
логику бунта не влезших в трамваи
меняя на логику влезших.
Мрачно ворчали, вникая в печать,
квочками на продуктах:
«Трамвай не резиновый...
Бросьте стучать!
Не открывайте,
кондуктор'»
Я с теми, кто вышел и строить и месть, —
не с теми, кто вход запрещает.
Я с теми,кто хочет в трамвай влезть,
когда их туда не пущают.
Жесток этот мир, как зимой Москва,
когда она вьюгой продута.
Трамваи — резииовы.
Есть места!
Откройте двери, кондуктор!
ПОВАРА
СВИСТЯТ
Т.
Коржановскочи
Повара свистят,
когда режут лук,
когда лук слезу
вышибает, лют.
Повора свистят, чтобы свистом сдуть
лука едкий яд хоть бы как-нибудь.
Повара свистят,
а ножи блестят,
и хрустят, хрустят,
будто луку мстят.
Повара свистят
и частят-частят,
и поди пойми,
когда
впрямь грустят.
02
Ну а я свишу, когда я грушу,
когда сам себя на земле ищу.
Ну а я свищу, чтобы свистом сдуть
мою грусть-тоску хоть бы как-нибудь.
А ветра свистят,
тут и т а м гостят.
Не пойму, чего
те ветра хотят?
Не пойму, с чего,
аж насквозь дождист,
над вселенной всей
раздается свист?
...Повара свистят,
когда режут лук,
когда лук слезу
вышибает, лют...
1967
МОНОЛОГ
БЫВШЕГО
ПОПА,
СТАВШЕГО
БОЦМАНОМ
НА
ЛЕНЕ...
*
Я был наивный инок. Целью
мнил одиоверность на Руси
и обличал пороки церкви,
но церковь — боже упаси!
От всех попов, что так убого
людей морочили простых,
старался выручить я бога,
но — богохульником прослыл.
«Не
так ты веришь!» — загалдели,
мне отлучением грозя,
как будто тайною владели —
как можно верить, как нельзя.
Но я сквозь внешнюю железность
у них внутри узрел червей.
6*
Всегда в чужую душу лезут
за неимением своей.
И выбивали изощренно
попы, попята день за днем
наивность веры, как из чрева
ребенка, грязным сапогом.
И я учуял запах скверны,
проникший в самый идеал.
Всегда в предписанности веры