Своя, не заграничная —
сибирская вода.
Спокойно быть мне служащей
на этой нашей лужище:
отсюдо в а -доту до в а, оттудова-сюда...»
Все знают и о панике
на гибнущем «Титанике»,
о плаваньи Чичестера,
о паруснике «Ра»,
а мы про эту лодочку
припомним-ка под водочку,
и выпьем за погодочку — за солнышко с утра.
С рабочими Колумбиха
пьет вместе, обколупывая
столовское, крутейшее,
помятое яйцо.
Здесь шуточка отмочится—
ей весело хохочется,
а мне з а п л а к а т ь хочется, и прячу я лицо.
Что нами отмечается?
Что в жизни не скучается!
И вот поет Колумбиха,
как прежде молода,
а если кто отчается,
пусть с нею покачается
отсюдова-дотудова,
оттудова-сюда...
1976
91
ГДЕ-ТО НАД ВИТИМОМ
Э.
Зоммсру
Где-то над Витимом,
тонко золотимым
месяцем, качаемым собой,
шли мы рядом с другом
то тайгой, то лугом
и застыли вдруг перед избой.
Та изба лучилась,
будто бы случилась
не из бревен — просто из лучей
Со смолой на коже,
без людей и кошек,
та изба была еще ничьей.
Мы вошли в бездверье,
полное доверья.
Ветер сквозь избу свободно бил.
Пол был гол, как сокол.
В окна вместо стекол
Млечный Путь кусками вставлен был.
В кудрях свежей стружки
две подружки-кружки
спали обнимаясь на иолу.
Плотницкий инструмент,
сдержан и разумен,
пришлецов разглядывал в углу.
Не было иконы,
но свои законы
создавала кровля, не текла.
Пел сверчок в соломе,
И Россия в ,доме
д а ж е без хозяев, но была.
Посланные свыше,
будущие мыши
слышались, а может, камыши.
92
Р а с к а ч а в ^печали,
медленно стучали
будушие ходики в тиши.
Было так затишно.
Было д а ж е слышно,
как растут украдкою грибы.
В засыпанье что-то
было от полета
в одиноком космосе избы.
Мы, не сняв тельняшек,
на манер двойняшек ,
на полу л е ж а л и, з а д ы м я.
Л о в к о получалось, что изба венчалась,
но уже брюхатая двумя.
А на утро в мире
стало нас четыре,
потому что плотники пришли.
С братством вольным, кратким
выпили мы, крякнув,
молока во здравие земли.
Снова над Витимом,
солнцем золотимым,
захмелев слегка от молока,
шли мы сквозь саранки.
Плотников рубанки
провожали нас издалека.
Молоды мы были
Молоко любили.
Так и трепетала на свету
тоненькая стружка —
русая сеструшка —
на моем открытом вороту...
1974
93
МНОГООБЕЩАЮЩАЯ
КОСА
В пене, как в гарусе,
но не при парусе,
вниз по Витиму скользя,
мчимся на карбасе,
смотрим на карту все:
«Многообещающая коса».
После промывочки
около ивочки,
около лапотка
желтая рожища —
царь-самородише
вывалился из лотка.
Охнули, ахнули
бывшие пахари,
водки себе поднеся.
Спьяну старатели
так нацарапали:
«Многообещающая коса».
После — в холстиночке
ни золотииочки,
и раздались голоса:
«Многообеща юша я,
но малр д а в а ю щ а я
коса».
Вот она — галечная,
чем-то пугающая,
в странной кровавой росе
Хрен или редечка —
что еще встретиться
может на этой косе!
Чтоб не печалиться,
лучше не чалиться
около этой косы.
Где обещаловка,
там обнищалОвка —
носят зарубку носы.
1969
91
КРИВОЙ МОТОР
Г.
Балакшину
Дурака валяя,
не горюя,
мы плывем, виляя,
по Вилюю,
и себя по доброй воле мучим —
обормоты на двойном горючем.
Шесть нас,
шатунов сорокалетни*
Лодок две, но ни салаги нет в них.
Начинен тоской по вам,
девчонки,
. пирожок дюралевой лодчонки.
Наши поотбитые печенки
в расстегае надувной лодчонки.
Если кто целует нас в дороге,