Росляков, не сдаваясь, рвется в лес, увязает в сугробах. Он осанист, кряжисто плотен. По всему видать, еще силен, хотя и располнел с годами.
Пережил он на своем веку немало. После боя на заставе, пробираясь на восток, был снова ранен и попал в плен. Из лагеря бежал. По странному совпадению, лагерь этот располагался все в том же Магдебурге. Прошел пол-Германии, Польшу. В Белоруссии стал партизаном, здесь, в тылу у врага, в сорок втором году вступил в партию. После войны окончил Высшую партийную школу, Институт народного хозяйства, долго работал председателем райисполкома, теперь — генеральный директор объединения «Минскпивпром». Контуженный, обожженный, трижды раненный, дравшийся и штыком, и голыми кулаками, он остался жив всем смертям назло. Но сейчас глаза его влажно блестят, дрожат губы.
У всех нас перехватывает дыхание, когда он кидается в снег и говорит негромко, словно бредит:
— Хлопцы... Где ж вы, хлопцы?
Вокруг тихо, солнечно. Снежная крупа слетает с хвойных лап, сыплется спелыми жемчугами.
Солдаты помогают Рослякову выбраться из сугроба. Они совсем молоденькие, с тонкими лицами, щеголевато подтянутые. Отряхиваясь, он говорит растроганно:
— Знаете, ребята. Не дай вам бог пережить то, что здесь пережили ваши отцы. Но если придется... Если придется!..
Он оборвал фразу, как отрубил. Лицо будто окаменело.
Мы уезжаем, дав слово, что еще вернемся сюда, что не останется в лесу на бывшей границе безымянных могил.
Потом в переполненном зале солдатского клуба, где было зеленым-зелено от погон, Росляков вспоминал тот бой в первый день войны и говорил о том, как опознал на снимке в журнале «Смена» своих боевых побратимов. И пограничники, офицеры и солдаты дважды Краснознаменного погранотряда, были первыми, кто узнал, что не сдавшийся в плен лейтенант — это лейтенант Богун.
Они возвращаются!
Они возвращаются из обвалившихся блиндажей, разрытых случайно бульдозером, из кабин самолетов, поднятых со дна озер. Обгоревшая страничка комсомольского билета, искореженный в огне орден, записка в пластмассовом футлярчике, найденном среди истлевших останков, возвращают с войны солдат, и каждый из них под своим именем занимает место в строю бессмертных.
Да, мы все, как цепями, связаны памятью с теми, кто не пришел с войны. Но время идет, и у Вечного огня памяти становится на караул новое поколение.
Такого история еще не знала — в огромной стране от Клайпеды до Сахалина, в школах, домах и дворцах пионеров детскими почерками заполняется рукописная летопись, может быть, самая полная и правдивая летопись народного подвига. Они, эти летописцы в красных галстуках, знают, что не должно быть солдат, пропавших без вести. У каждого своя участь, своя судьба, завязанная тугим узлом, вот только вести о них идут долго, приходят иногда через десятки лет... Но поиск еще не окончен. И мы верим, что не завершится он до той поры, пока с кровавых полей не придет последний солдат!
Вот и пришло время дописать последние страницы в рассказе о том, как сорок лет спустя прояснилась судьба лейтенанта-пограничника Богуна. В списках личного состава, выбывшего из строя в годы войны, он больше не значится пропавшим без вести. Приказом начальника пограничных войск КГБ СССР генерала армии В. Л. Матросова от 26 ноября 1980 года бывший начальник 4-й линейной заставы Таурагского погранотряда лейтенант Богун Антон Антонович отныне и навечно числится в этих списках как павший смертью героя в боях за Советскую Родину.
Таурагский погранотряд, заставы которого располагались по левую сторону от шоссе Тильзит — Таураге, оказался в полосе главного удара группы гитлеровских армий «Север». Сегодня мы знаем: эта группа имела самую высокую плотность в наступлении против советских войск, меньше восьми километров фронта на каждую дивизию. Цель была — как можно быстрее уничтожить советские войска в Прибалтике и с ходу захватить Ленинград.
Четвертая застава под командованием Богуна и его заместителя по политчасти Левина, не дрогнув, приняла свой первый и последний бой. Не прикрытая ни броней, ни железобетоном, в простых окопах, с винтовками и пулеметами против танков, самолетов и орудий, она дралась несколько часов и почти вся осталась лежать на поляне в приграничном лесу.