Антон Антонович все дни и ночи пропадал на границе. Почернел весь, но держался внешне спокойно. А тут, примерно за неделю до начала войны, пришел вечером со службы и говорит: «Давай, Тоша, заранее попрощаемся...» Он меня Тошей звал, по школьной привычке. У нас в школе он преподавал историю. Строгий был, его все девочки и мальчишки в классе боялись. Только после десятилетки, когда сдала я все экзамены, он признался, что любит меня, сделал предложение. А до этого даже виду не показывал, с меня спрашивал, пожалуй, больше, чем с других... Вот приходит он и говорит: «Давай, Тоша, попрощаемся. Считай, что ты уже вдова». А глаза у самого такие печальные. Я заплакала, обняла его. Может, говорю, обойдется все. Отобьемся. А он: «Ты сама видишь, какая черная хмара заходит с той стороны. Вряд ли мы долго продержимся в своих окопах. Но ты знай — живым я отсюда не уйду. Так что прости заранее, если в чем виноват перед тобой. Береги себя, детей сбереги». Я тогда в положении была, ждала второго ребенка. С того вечера вся извелась, почти не спала. Но вот пограничники — тех прямо сон морил. Чуть освободится боец от наряда, смотришь — уже прилег на траве и спит. Словно их тянула к себе земля... А накануне войны, вечером, собрались все вместе и запели. Как они пели! Боже, как они пели!.. Все песни, какие знали, и «Широка страна моя родная», и про Катюшу, и «Распрягайте, хлопцы, коней»... Их голоса я слышу до сих пор.
Она замолчала, прижав ладони к вискам. В соседней комнате горестно вздохнули. Деликатно оставив нас вдвоем, туда ушли ее мать и отец, сидят тихонько на кровати, старенькие, обоим за восемьдесят.
В ночь перед нападением, в 12 часов, Богуна срочно вызвал дежурный. Была нарушена телефонная связь с отрядом. Больше мужа она не видела. Когда начался артобстрел, она с ребенком спряталась в погребе. Там они и сидели, зарывшись в картошке, пока выстрелами из пушки немецкого танка все не разворотило вокруг. Как выбрались наружу, не помнит. Ее с ребенком вели через поле к шоссе вместе с двумя ранеными пограничниками. Они истекали кровью, а конвоиры ударами прикладов в спину заставляли их падать на колени перед трупом каждого немецкого солдата. Просите, мол, прощения.
Ее поместили в бараке за колючей проволокой, рядом с гетто, откуда по ночам уводили людей на расстрел. Потом всех женщин из барака стали под конвоем отправлять на работу, разгружать вагоны на станции, а из нее какая работница? Ее отпустили на все четыре стороны. В ноябре она родила дочь. В честь матери, с которой и не чаяла свидеться, назвала дочь Зинаидой. О том, что Богун погиб, она знала. Лесники еще тогда, в сорок первом, сказали ей, что на месте боя в двух окопах зарыли тела начальника заставы, политрука и около шестидесяти бойцов.
Сорок лет спустя красные следопыты найдут в бывшем приграничном лесу эти могилы. Осторожно вскроют их, сфотографируют останки. Черепа были расколоты, будто выстрелами в голову добивали тяжелораненых.
Оказалась в плену и жена заместителя начальника погранзаставы по политчасти Левина Раиса. Жизнь ее с Василием была короткой, как вспышка молнии, всего-то два месяца побыла замужем. Он был старше ее, ласковый, светловолосый. Когда уходил на дежурство, то обычно стучал тихонько в окно. Спи, мол, спокойно, родная, я здесь, недалеко. В ночь на 22 июня он дежурил по заставе, и когда с вечера поцеловал, уходя на дежурство, это был, оказывается, его прощальный поцелуй. В лагере Раиса родила дочку. Как только она выжила в этом аду — больная, полумертвая от голода, без теплых вещей! Отступая, немцы увезли жен советских командиров в Германию. На долю двадцатилетних вдов в годы оккупации выпали суровые испытания. Но сквозь все прошла жена политрука Левина, ничем не запятнала свое доброе имя. Сейчас Раиса Захаровна Давыдкина живет в Калуге, ее дочь Галина Грабец замужем, окончила техникум, работает фармацевтом в Калининграде[4].
В конце войны в Германии очутилась с детьми и Антонина Богун. И то ли выручили молодость и безукоризненное знание немецкого языка, то ли просто на роду у нее было так написано, только глубокой осенью сорок пятого года, когда в Ворошиловграде уже перестали ее ждать, она с рюкзаком за плечами, неся на руках своих малолеток, измученных дальней дорогой и липучими детскими болезнями, прямо с вокзала пришла в родительский дом.
4
Приказом начальника пограничных войск КГБ СССР от 4 декабря 1981 года политрук Левин Василий Иванович, числившийся пропавшим без вести, исключен из списков личного состава погранвойск как павший смертью героя в бою с немецко-фашистскими захватчиками при защите и обороне государственной границы СССР в Великой Отечественной войне. Официальные извещения об этом направлены его жене и дочери.