– Я понимаю, – кивнул Лестратов. – Я расскажу ему обо всем, когда сам буду готов сделать это, но не раньше. Иначе он просто испугается.
– Ты его недооцениваешь. Парень пережил встречу с сиамскими близнецами и Цирцеей Сэнтери. Правда о тебе его не напугает, тем более что вы так долго знакомы.
Никита громко откашлялся и вошел в кухню. Ему не нравилось подслушивать разговоры людей, которым он доверял.
– Едва скажешь «Цао-Цао», Цао-Цао тут как тут! – встрепенулся старик.
– Цао это кто? – не понял Никита.
– Не заморачивайся, – отмахнулся Канто. – Садись.
Он заваривал душистый чай в небольших глиняных чашечках. Гордей сидел, скрестив ноги по-турецки, полностью погруженный в свои мысли. Никита обошел его и сел на свободное место. Стульями Канто не пользовался, гости располагались вокруг низенького стола на специальных ковриках прямо на полу.
Усевшись, Никита невольно поморщился от боли.
Канто расхохотался:
– Ты надолго запомнишь мой урок, мохнорылая балерина!
– Ничего, – пообещал Никита. – Когда-нибудь я вам тоже покажу, где раки выходные проводят!
– Экий наглец! На устах шуточки, а за спиной прячет острый нож!
– Когти! – уточнил Никита.
Он выдвинул острые когти на правой руке и подцепил ими печеньице в вазочке на столе. Гордей хмуро улыбнулся. Канто разлил чай по чашкам и придвинул их гостям.
– Так что же случилось? – спросил Никита у Гордея.
– Этим вечером на городском вокзале произошло нечто очень странное, – сообщил Гордей. – Пришел поезд из Праги, пассажирский экспресс. Один из вагонов оказался пустым, там не было ни единой живой души.
– И что тут такого? – спросил Никита, жуя печенье.
Он взял чашку в руки и, блаженно закрыв глаза, принюхивался к исходящему от нее аромату. Канто всегда заваривал вкусный чай.
– Когда поезд пересекал российскую границу, в вагоне были заняты все пассажирские места, – объяснил Гордей. – А при приближении к Санкт-Эринбургу люди просто исчезли.
Канто нахмурился. Никита опустил чашку.
– Куда же они делись? – удивленно спросил он.
– Это и надо выяснить. Дело сильно заинтересовало «Белый Ковен». Такого в Санкт-Эринбурге еще не бывало. Наши агенты знают очень мало. А ты, к примеру, мог бы расспросить обо всем свою новую знакомую – Татьяну Федорову.
– Теперь Пожарскую, – уточнил Никита. – А она-то здесь при чем?
Гордеи залпом выпил свои чаи.
– Обычная полиция уже осмотрела вагон, – сообщил он. – Теперь делом займутся «Перевертыши» – тот самый отряд, созданный для расследования разных странных дел. Так что Татьяна наверняка окажется в курсе событий. Может, они уже сейчас работают на вокзале.
– Не думаю, – покачал головой Никита. – Время позднее, солнце уже село. Если они и будут осматривать вагон, то сделают это завтра днем.
– Вагон отогнали на пустырь за вокзалом, – сказал Гордей. – И «Перевертыши» приедут туда именно сейчас. Потому что некоторые из членов этого подразделения могут пользоваться своими способностями только после наступления темноты. И без лишних свидетелей.
– О, – понимающе кивнул Никита. – Ну, тогда поехали! Может, удастся что-нибудь подсмотреть или подслушать?
Гордей усмехнулся.
– Знал, что могу на тебя рассчитывать, – произнес он.
– Кошачье любопытство заставляет оборотней ввязываться в самые опасные авантюры! – изрек Канто.
– И это столько раз выручало нас из всевозможных бед, – ответил ему Гордей.
– Будьте осторожны, – покачал головой старик. – Когда-нибудь удача повернется к вам спиной. А я еще не успел научить этого оборотня и половине того, что знаю сам.
– Будем, – кивнул Никита.
Он встряхнул головой. Волосы все еще были влажными после душа, но простудиться он не опасался. Температура тела оборотня всегда немного выше, чем у человека.
Они допили чай и поблагодарили Канто за гостеприимство. Затем начали собираться в дорогу.
– Не забудьте потом рассказать мне обо всем, – сказал им сэнсэй.
– Хорошо! – улыбнулся Никита. – Расскажу. Сразу после того, как намну вам бока!
– Это случится, когда у змеи вырастут рога, у черепах – усы, а у водяной ящерицы – грива! – ответил старик и весело расхохотался.
Глава третья
Остаточные ауры
К тому времени, когда машина Гордея Лестратова остановилась у гигантского здания вокзала, ярко освещенного неоновыми огнями, солнце окончательно скрылось за горизонтом. Но на Санкт-Эринбург не опустилась тьма – на улицах засияли яркие огни витрин и вывесок, включились голографические рекламные изображения.
Гордей не стал подъезжать к главному входу в здание вокзала, на площадь, ярко освещенную уличными фонарями. Он остановился в узком темном переулке, неподалеку от выхода на железнодорожные пути. Прохожие здесь не бывали, лишь иногда пробегали бродячие собаки. Вокруг возвышались стальные ангары складов, тянулись длинные приземистые строения мастерских и депо. Между зданиями царил полумрак.