— Не двигаться, гаденыш. Вот таким ты мне нравишься.
Узнав меня по голосу, Дуду усмехнулся:
— У тебя кишка тонка.
Я ударил его ногой под колени. Дуду рухнул на землю, шлем, зазвенев, покатился по асфальту. Он завопил и повернулся ко мне. Я приставил пистолет к его горлу:
— А теперь что скажешь?
И ударил его рукоятью по сонной артерии. Он дернулся, его вырвало. Я схватил Дуду за шиворот, чувствуя, как его желчь обжигает мне руку, и швырнул на тротуар головой вперед. Нос так и хрустнул. В очередной раз я оказался в ненавистной для меня шкуре крутого полицейского.
Ощупав его куртку, я нашел конверт, перепачканный рвотой. Там было по меньшей мере десять тысяч евро. Сунув деньги в карман, я ткнул его каблуком в поясницу, перевернув на живот. Наручники я держал наготове и надел их, заведя ему руки за спину. Он прорычал: «Кретин гребаный!» Я схватил его пистолет, засунул себе за пояс, затем ощупал его джинсы. На правой лодыжке я обнаружил второй пистолет — «глок-17», самое незаметное оружие в своем роде. Его я тоже сунул в карман.
— Настало время для откровенного разговора, птенчик.
— Да пошел ты в задницу!
Я схватил его за волосы и поставил на ноги. Пинком втолкнул его в здание. Просторный павильон, заполненный пластиковыми ящиками и стальными бочками. Люди, разъезжавшие на карах, замерли на месте. Я нервно шарил в кармане в поисках удостоверения.
— Полиция! Перерыв. Убирайтесь отсюда! Все!
Мне не пришлось повторять дважды. Когда шаги последнего из грузчиков замерли за порогом, я прошептал Дуду:
— Правила тебе известны. Или будешь говорить и через две минуты все кончится, или станешь валять дурака и тогда мы перейдем к силовым методам. С учетом того, что лежит у меня в кармане, не думаю, что ты пойдешь жаловаться в Службу собственной безопасности…
Хотя лицо его было залито кровью, Дуду усмехнулся:
— Ублюдок, ты еще здесь? Я же тебе ясно сказал: иди в задницу.
Я пошел закрывать ворота. Дуду простонал:
— Что ты задумал?
Не обращая на него внимания, я задвинул засов и вернулся. Схватив его за ворот, я зажал его голову между двух стальных бочек, обошел их и встал перед ним с другой стороны.
— Так хорошо? Ты меня слышишь? — заорал я, будто говорил с глухим.
Дуду сплюнул кровь и процедил несколько неразборчивых слов. Я в упор выстрелил в правую бочку. Просвистела пуля, и пиво хлынуло мне на ноги.
— Эй, так слышно?
Лицо полицейского скривилось от боли. Я прицелился в левую бочку и снова выстрелил. Ударила янтарная струя, и раздался пронзительный свист. Возможно, барабанные перепонки Дуду уже лопнули. Я подошел к нему поближе:
— Все еще не слышишь?
Он даже не мог кричать. Его черты были искажены ужасом. Я схватил его за волосы и повернул лицом к себе:
— Отвечай, а не то я разряжу в эти долбаные бочки всю обойму!
Дуду потряс головой. Невозможно было понять, смирился он или снова меня провоцировал. Я убрал пистолет в кобуру и вынул из кармана конверт:
— Что это такое?
Легавый открыл рот. Уже натекла целая лужа крови.
Он пробормотал:
— Слушай, я… я очень боюсь. Мне надо сваливать.
По щекам у него текли слезы. Мне было тошно от самого себя, но пивные пары помогли побороть отвращение.
— Чего ты боишься?
— «Быки»… станут копаться в деле Ларфауи… и узнают о наших делишках…
— Ты причастен к убийству?
— Нет! Черт… Освободи мне голову…
Я раздвинул бочки. Он плюхнулся лицом в пивную лужу. Я схватился за наручники и резко дернул его назад, чтобы он сел.
— Я хочу знать все с начала и до конца: про Ларфауи, его убийство, твою роль и роль Люка во всем этом дерьме.
— С Ларфауи у нас был договор…
— «У нас» — это у кого?
— У меня, Жонка и Шевийа. Мы добывали лицензии на торговлю спиртным… заходили к хозяевам кафе, давали понять, что у нас большие связи и что Ларфауи тоже свой человек среди легавых. Закрывали глаза на подпольную торговлю…
— Вы замешаны в убийстве Ларфауи?
— Нет, говорю тебе! Мы здесь ни при чем!
— Что же ты тогда ноешь?
— «Быки» прицепятся к последним расследованиям Люка. Будут копаться в деле Ларфауи! Поймут, что там не все чисто…
— И Люк знал о ваших проделках?
— А ты как думаешь, придурок?
— Врешь. Он бы никогда не согласился на…
— Люк всегда закрывал глаза!
Несмотря на боль, Дуду усмехнулся. Я изо всех сил толкнул его на бочки, пары пива ударили мне в голову.
— Хочешь сказать, что он с этого что-то имел?
— Хуже, приятель, бабки его не интересовали. Он закрывал глаза на наши делишки и использовал их против нас, сечешь?
— Нет.
— Он держал нас за яйца, блядь. Говорил, что ему плевать на наши проделки, если только мы будем во всем его слушаться.
— Как это — слушаться?
— Работать по двадцать четыре часа в сутки, проводить обыски без ордера, подтасовывать доказательства — тебе же известны методы Люка, — чтобы припереть клиентов к стенке.
Желание добиться успеха любой ценой. В этом был весь Люк со своей извращенной логикой: покрывать одно преступление, чтобы раскрыть другое. Шантажировать своих же сотрудников, чтобы превратить их в невольников в своем крестовом походе против Сатаны.
— Расскажи-ка мне о расследовании убийства Ларфауи. Как вам удалось оставить его себе, ведь дело было в ведении Уголовной полиции?
— Люк был знаком с судебным следователем, и еще у него было досье на парней из Управления судебной полиции. Он говорил, что это единственный способ скрыть наши махинации.
— Что он раскопал по убийству?
— Ничего. Сплошная тайна. Работа профессионала, нет даже намека на мотив.
Дуду был откровенен, я это чувствовал. И все же спросил:
— Люк был захвачен этим делом?
— Он вовсе не был им захвачен.
— Разве не оно сводило его с ума?
— Да нет же.
От пивных паров все расплывалось у меня перед глазами.
— Люк работал над другим делом?
Дуду не ответил. Его голова упала на грудь. Дулом пистолета я приподнял его лицо:
— Будь ты проклят! Отвечай!
— Ты не там ищешь, парень…
— А где?
— В Безансоне… — У Дуду заплетался язык, как у пьяного. — Он раскручивал одно дело в Безансоне…
Ну наконец-то, хоть один факт стыкуется с другими: поездки Люка, билет на поезд, найденный Лорой. Я присел на корточки:
— Что ты знаешь об этом деле?
— Сними браслеты.
Мне захотелось разрядить в стальные бочки всю обойму, но вместо этого я схватил его за плечо и развернул к себе. Пора было идти на мировую. Из-за пивных паров меня мутило… Я снял с него наручники. Дуду помассировал себе кисти, пощупал заложенные уши.
— Ну так что это за дело?
— Убийство в горах Юра. Тело женщины обнаружено на швейцарской границе.
— Где конкретно?
— Не знаю. Название этой дыры — Сарти или Сарту… Люк только раз упоминал о ней.
— Когда это случилось?
— Прошлым летом, кажется в июне.
— Что тебе известно об этом убийстве?
— Похоже, это жуткое дело. Сатанинское убийство. Люк от таких дел просто шалел.
Вот и вторая зацепка: сатанинское преступление. Разрозненные части головоломки вставали на свое место, складывались в единое целое.
— Что еще ты знаешь?
— Клянусь, ничего. По этому делу Люк работал один. Ездил туда несколько раз. Иногда оборачивался за день, а потом часами изучал свои записи, фотографии с места преступления.
— Где это досье?
— Он все держал в электронном виде.
— Документ у тебя?
— Если что-то случится, я должен был передать его одному типу…
Вот и третья стыковка: сцена в церкви два часа назад.
— Та коробка, которую ты передал тому типу в церкви?
— Ничего от тебя не скроешь, гаденыш! Что ж, думаю, это то самое.
— Кто этот человек?
— Понятия не имею.
— Почему же ты отдал ему коробку?
— Люк меня предупредил. Если с ним что-то случится, мне надо позвонить по одному номеру, а абонент должен назвать пароль.