– Ну ладно, – немного смягчается Джулиет. – Ждем.
Она возвращается и подменяет Генри.
– Знаешь, золотце, у меня ощущение, что мы провозимся со стимулятором до утра.
Оливер жует яблочный пирог. Напротив сидит его мать, перед ней половинка тоста. Щеки Энни впали, кожа какая-то серая. Оба молчат. Когда Энни поднимает глаза, Оливер видит, что они налиты кровью, а в уголках воспалены.
Он ест быстро. Потом берет клюшку для лакросса, учебники и направляется к велосипеду. Энни выходит на крыльцо.
– Почему ты не едешь на автобусе?
– У меня после школы тренировка по лакроссу.
– Ведь тренировки по средам.
– Сегодня дополнительная. На следующей неделе у нас важный матч.
Энни смотрит на него, но ничего не говорит. Мысли ее витают где-то далеко. Вздохнув, Оливер крутит педали.
Но на перекрестке он сворачивает не налево, к школе, а направо. С трудом въезжает на холм, несется вниз, мимо старого карьера, мимо ручья. Через две мили, возле бакалейной лавки, слезает с велосипеда и вкатывает его вверх по каменным ступеням.
Джулиет снимает квартиру над лавкой. Но ее машины на стоянке нет.
Оливер встает на цыпочки, пытается заглянуть в окно передней. Велосипед Джулиет на месте, но внутри темно и тихо. Естественно – ведь она почти все время проводит в больнице. И все же, какая досада!
Может быть, оставить ей записку? Или сидеть на ступеньках ждать? А какой у нее телефон в госпитале?
И тут из-за угла выезжает ее древний “фольксваген”.
Из машины выходит Джулиет, с недоумением смотрит на Оливера, ничего не может понять.
– Оливер?
– Привет.
– Почему ты здесь? Ты что, на велосипеде приехал? – Он кивает. Большие пальцы рук почему-то замотаны у нее бинтами.
– Разве сегодня нет уроков?
Он пожимает плечами.
– Ты ведь должен быть в школе.
– Мне нужно было с тобой увидеться.
– Понимаешь, я всю ночь не спала. Хотела немного отдохнуть.
Она хмурит брови – до нее доходит, что Оливер здесь неспроста.
– Что случилось? – спрашивает она совсем другим тоном.
– Надо поговорить.
– О чем?
– О маме.
Джулиет идет с ним в кухню. Там низкий потолок, распахнутое окно выходит в сад. Пахнет сыростью и штукатуркой. Квартира у Джулиет маленькая, тесная и неуютная. А Оливеру, когда он думает о Джулиет, всегда кажется, что она непременно должна обитать в роскошном дворце, огромном и экзотическом.
– Чего-нибудь хочешь? – спрашивает она. – Например, попить?
– Воды.
– Простой воды? Не кока-колы, не сока?
– Воды.
Она наливает ему стакан воды, кивает на стул, усаживается сама. Внимательно смотрит ему в лицо, опершись подбородком о локоть. Оливер отпивает, смотрит на стекло, не знает, с чего начать.
– Так ты с работы? – наконец говорит он.
– Да.
– А бинты зачем?
Она морщится.
– Там есть такая штуковина вроде искусственного легкого. Всю ночь его качала. У одного новорожденного были проблемы с дыханием.
– И что потом?
– В конце концов, приехала машина из Уайт-Плейнс и ребенка увезли. Всего час назад.
– Теперь с ним все будет в порядке? Я имею в виду, с ребенком?
– Понятия не имею, это уже не мое дело. Оливер!
– Что?
– Что происходит?
– Не знаю. Ты никому об этом не скажешь?
У Джулиет опускаются уголки губ – он знает эту ее привычку и находит ее очаровательной.
– Не скажу, разве что в случае крайней необходимости. Что стряслось?
– Дай слово.
– Что случилось, Оливер?
– Помнишь того типа, который купил мамины ящики? Помнишь? Ты еще приезжала в тот день, у тебя было свидание…
– Помню, – перебивает его Джулиет.
– На следующий день мама плакала. Ничего не объясняла, про того типа не рассказывала. С тех пор она плачет каждый день. Прямо чокнулась совсем.
– Ты думаешь, она в него влюбилась?
– В кого?
– Ну в того парня.
– Нет.
– Значит, он ее обидел?
– Я думаю… он ее запугал. Скажи мне, может, я все напридумывал, а? Но вообще-то, вряд ли. Знаешь что, я думаю, этот тип заманил ее… в какую-то ловушку. Она все время огрызается, как будто ее в угол загнали.
– В какой еще угол?
– Ты знаешь, кто такой Луи Боффано?
– Крестный отец мафии? Тот самый, которого сейчас судят?
– Вот-вот. Понимаешь, мама – присяжный заседатель…
Глава 7
ХОЛОДНАЯ ДИСЦИПЛИНИРОВАННОСТЬ ОРИОНА, ДИКОВАТО-СЛАДКАЯ РАСТЕРЯННОСТЬ ПЛЕЯД
Ситуация такая: Оливер стоит у дверей, Энни – на лестнице; она ругает его последними словами.
– Ни за что на свете! Раз это для тебя так важно, надо было предупредить меня заранее.
– Мама, я не знал, что тренировка начнется так поздно. Я сам отправился туда сразу после уроков, но там никого не было. Я позвонил тренеру, а он говорит, что тренировка перенесена на пять. Я бы поехал на велосипеде, но возвращаться придется в темноте, а я знаю, что ты против того, чтобы я возвращался на велосипеде, когда уже темно.
– Я против того, чтобы ты вообще ездил на эти тренировки, – сердито говорит Энни. – Один раз в неделю – еще куда ни шло, но если ты собираешься таскаться на тренировки еще и по вторникам…
– Всего один раз! И потом, это не обычная тренировка. Если я не появлюсь, ребята будут говорить, что я гомик паршивый.
– Не смей так говорить!
– Это не я, это они так скажут.
Энни качает головой. Собственно говоря, ей все равно. Какая разница, где сходить с ума – дома или в машине.
– Ладно, я тебя туда отвезу, а кто тебя отвезет обратно?
– Не бойся, отвезут.
– Черт с тобой, поехали.
– Сейчас, только позвоню Джессу – у него мой шлем.
– Поторапливайся.
Энни раздраженно берет со стола ключи и спускается вниз. Однако Оливер появляется не сразу – он ужасно медлительный. Энни нажимает на клаксон, и лишь после этого сын появляется.
Вот они едут по Семинарскому переулку. Энни то и дело поглядывает в зеркало заднего вида – такая привычка у нее появилась в последнее время. Но никто за ними не едет. Машина катит в гору, потом сворачивает направо и несколько миль мчится меж рощ и лугов. Возле самой школы Энни снова смотрит в зеркало заднего вида и замечает, что сзади появилась машина, причем очень хорошо ей знакомая. Это допотопный “фольксваген”, который принадлежит Джулиет. Все это время Энни больше всего боялась, что где-нибудь случайно встретится со своей подругой. Поэтому она трусливо отводит глаза и смотрит вперед, на дорогу. Вот и въезд на большую автомобильную стоянку, за которой начинается стадион. Сейчас там никого нет. Энни украдкой смотрит в зеркало и видит, что Джулиет тоже вырулила на стоянку.
Можно сделать вид, что я ее не вижу, думает она. Высажу Оливера и сразу уеду.
– Мы приехали рано, мам, еще никого нет.
– Да?
Действительно, на поле пусто.
– Неужели я опять все перепутал? Погоди-ка, скорее всего они на запасном поле. Ты подожди меня здесь, а я сбегаю туда и вернусь.
– Ну уж нет. Я не собираюсь…
Но Оливера уже след простыл. Кажется, он не заметил машину Джулиет – мчится со всех ног по тропинке, будто, за ним кто гонится..
Энни выскакивает из машины и кричит:
– Оливер! Немедленно вернись!
Но Оливер не слышит, а Джулиет тем временем уже вылезла из машины. Ничего не поделаешь – Энни оборачивается к ней и слегка улыбается.
Вместо приветствия Джулиет говорит:
– Нам нужно потолковать.
– Я бы с удовольствием, но не могу. Уже поздно, мне пора…
Но Джулиет решительно берет Энни за руку и приказывает:
– Пойдем-ка со мной.
– Но я, ей-богу, не могу…
– А если бы я попала в беду?
– В какую еще беду?
– В большую.
Джулиет отводит свою подругу к кленовой роще.
– Что, невзгоды на любовном фронте? Или что-нибудь с работой?
– Не знаю, могу ли я с тобой об этом говорить…
Это выводит Энни из себя.
– В каком смысле? Что ты такое несешь? Ты моя лучшая подруга. Если ты попала в беду, ты должна со мной поделиться.