Малой ужаснулся. Он представил себя в аналогичном положении — малюсенькая клетка, в которой утрамбованы четыре собаки, и в которой они вынуждены проводить множество часов, суток и даже недель. Люди, которые устраивают такие условия — настоящие изверги. И каждый, кто ходит по этому рынку и не предпринимает мер, чтобы спасти бедных куриц из этих садистких условий — тоже злодей.
Пока Малой размышлял о человеческой жестокости, все остальные собаки наблюдали и ждали первого покупателя. По плану в момент, когда одна из клеток откроется, нужно было напасть на людей, таким образом отвлечь их, схватить из клеток куриц и убежать.
И вот, первый покупатель пришел. Малой не мог поверить, что он тоже такой же садист, как и все остальные. Это был Алексей. Он оплатил курицу, схватил одну из них за лапы, отрубил ей голову топором и держал вниз головой, пока она мотает крыльями, а кровь выливается из раны. От ярости Малой загавкал, и это было уместно, ведь все остальные собаки тоже залаяли и ринулись вперед, надеясь схватить одну из трех куриц. Продавец схватил топор и швырнул его в ближнего к себе пса.
Все собаки, за исключением раненной, убежали. А раненым оказался Малой.
«Я умру. — Подумал Малой. — Наконец, мне больше не придется думать и терпеть».
— Ах! — Вскрикнул Алексей. — Песик, это ты?
Алексей взял Малого на руки и понес к машине.
— Да ладно ты. — Кричал один из мужиков. — Добей его и дело с концом.
— Нужно увести его к ветеринару. — Сказал Алексей.
— Он всего лишь животное. — Сказал мужик. — Тупая бездушная скотина, действующая на инстинктах. Она не может думать, чувствовать. Зачем так беспокоиться из-за него?
Если бы Малой умел ухмыляться, он бы ухмыльнулся. Он знал, что он не тупой бездумный механизм, и что этот мужчина ошибается. Впрочем, а может быть не ошибается?
Алексей увез Малого в ветеринарную клинику. К радости Алексея оказалось, что у Малого были целы кости и сухожилия. Пока ветеринар готовил анестезирующее средство, Малой смотрел на засыхающее денежное дерево, стоящее на подоконнике.
«И все-таки я страшно не хочу умирать. — Думал Малой. — Вполне вероятно, что это произойдет, и все, меня больше никогда не будет на этом свете, я больше не смогу ничего видеть, слышать, думать. И после моей смерти будет целая бесконечная вечность, в ходе которой я не буду способен даже осознавать, что я когда-то был. А что будет с птенцом, когда меня не станет? Он ведь тоже умрет и тоже окунется в это тотальное небытие. А что будет с Серым? Ему наверняка будет тяжело узнать о моей кончине. Возможно, он будет сильно переживать и несправедливо винить себя. Я не хочу этого».
Врач вколол анестезирующее средство.
— Я боюсь. — Тихо проскрипел пёс перед тем, как заснуть.
Пока Малой лежал на операционном столе, Серый сидел на чердаке и кормил птенца.
— Не обольщайся. — Говорил Серый птенцу. — Мне плевать на тебя, это ради Малого. Черт побери! Надеюсь, он жив.
Птенец был ослабленным, несмотря на то, что у него был доступ к еде и воде.
— Плохо тебе? — Спрашивал Серый. — Хотя мне плевать. Если сдохнешь, будет даже лучше.
Серый смотрел на птенца, слабо издаивающего какие-то звуки. Серому стало жалко его, и он перенес его из глубины чердака на лестницу, чтобы тот подышал свежим воздухом и ощутил солнечный свет.
А под лестницей на чердак лежала Умница. Она незаметно проследила за Серым и спряталась, сама точно не зная, что собирается делать дальше. Она слышала, как Серый разговаривал с птенцом.
— Знал бы ты, как они все меня задрали! Почему нельзя просто нормально жить? Нет, эти идиоты выдумывают идиотские принципы! Один не ест мясо, а второму надо наоборот обязательно убить свою жертву, а не найти на помойке. Дрянь тупорылая этот Силач. Чтоб его кошки съели! Еще эта шаболда…. Пытается вынудить меря первым бросить вызов Силачу. Я не хочу драться с ним один на один. Он же конченый, он совсем границ не видит! А эта мандавошка хитрожопая говорит, что так будет правильно! Что ж она сама тогда с ним не дерется один на один, раз это будет правильно? Швобла вонючая! Чтоб ее кто-нибудь сжёг, нахрен.