Заснуть так и не удалось – Дима лежал сначала с закрытыми, а потом с открытыми глазами и думал о жизни, главным образом о том, как теперь будет жить Лариса. На рассвете за стеной послышались всхлипы. Дима поспешил к Ларисе, та лежала, уткнувшись лицом в подушку и плакала. Дима присел на край кровати и начал молча гладить «напарницу» по спине, молча, потому что слов не находилось. Ну что тут скажешь? «Все будет хорошо?». Не будет, потому что мама уже не воскреснет. «Не убивайся ты так?». А как тут не убиваться? «Поплачь, поплачь тебе легче будет…» – это вообще какая-то запредельная пошлость.
Спустя какое-то время, пять минут или час, Лариса перестала рыдать, перевернулась на спину, посмотрела на Диму так, будто видела его в первый раз, а затем вдруг села рывком, обняла Диму обеими руками за шею, и сказала:
– У меня теперь кроме тебя никого больше нет!
Димино сердце заныло от радости и от той боли, которая прозвучала в Ларисином голосе.
– У тебя еще есть Батыр, – сказал он и тут же осекся, поняв, что ляпнул глупость – собака, конечно, друг человека, но вряд ли ее стоит сравнивать с человеком в подобной ситуации, слова прозвучали фальшиво, а мэтр Любятинский уже успел выработать у своих учеников обостренное чувство фальши, без которого, по его мнению, актер состояться не мог.
– У меня теперь кроме тебя никого больше нет! – повторила Лариса и начала лихорадочно целовать Диму, сначала в щеки и лоб, а затем наткнулась своими губами на его губы.
Дима не помнил, как они оказались голыми в постели, только помнил, что инициатива принадлежала Ларисе. Сказать, что ему было хорошо, означало не сказать ничего. Весь прежний опыт оказался перечеркнутым – с одноклассницей Ирой Бабичевой и Оксаной из волейбольной секции все было совсем не так, как сейчас. Даже сравнивать нечего, потому что нельзя сравнивать Счастье с большой буквы и обычное удовольствие.
Дима очень боялся, что после Лариса скажет что-то вроде: «Ой, не знаю, что на меня нашло. Давай забудем», но этого не произошло. Ничего забывать не пришлось, просто отношения перешли на новую стадию. Разумеется, Дима сразу же сделал Ларисе предложение… Ну, не совсем сразу, а по прошествии сорока дней, потому что раньше было бы несообразно и неделикатно. «Расстарался на всю катушку», как сказал бы Любятинский – пригласил в ресторан, где имелись отдельные кабинеты (на виду у жующей публики действовать не хотелось), попросил официанта принести свечи, потому что с ними было романтичнее, произнес тост за «звездочку, озарившую мою жизнь» и преподнес Ларисе свое сердце, символом которого стало лежащее на ладони кольцо.
– Димыч, ты чудо! – восхитилась Лариса. – Но мне кажется, что ты слишком торопишь события…
– Почему? – удивился Дима. – Мы давно знакомы и любим друг друга!
– Все так, – кивнула «напарница». – Но я придаю браку очень серьезное значение и пока что для него не созрела. Да и что вообще может изменить штамп в паспорте?
Вот и попробуй понять этих женщин. С одной стороны – «я придаю браку очень серьезное значение», а с другой «что вообще может изменить штамп в паспорте?».
– Кольцо хоть возьми, – попросил Дима. – Считай, что это просто подарок…
Кольцо Лариса взяла и носила на среднем пальце правой руки. Когда кто-то восхищался (кольцо того стоило – нити белого и желтого золота сплетались в оригинальный узор, подчеркнутый овальным брюликом), Лариса с удовольствием сообщала:
– Это Димыч мне подарил!
Диме было очень приятно.
От предложения жить вместе Лариса тоже отказалась.
– Так из нашей жизни половина романтики уйдет! – сказала она. – Вместо свиданий будут совместные выходы, а это совсем не одно и то же. К тому же мне иногда хочется побыть одной, просто так, без причины, а тебя это может обидеть… Нет, давай оставим все так, как есть. Нам же хорошо, правда?
В целом, конечно, было хорошо, но Диме хотелось, чтобы было еще лучше. Однако ничего не поделаешь – пришлось ждать.
На третьем курсе Ларисе улыбнулось актерское счастье. Режиссер Федорчук (сам Федорчук!) предложил ей роль в «полном метре». Эпизод, ясное дело, но содержательный – Лариса должна была сыграть попутчицу, с которой главная героиня в поезде делится наболевшим-сокровенным. Можно сказать – ключевой эпизод, потому что после этой исповеди главная героиня решает кардинально изменить свою жизнь, а Лариса не просто слушает, но и дает оценку услышанному, очень глубокую для двадцатилетней студентки химико-технологического университета. Короче говоря, не роль, а мечта дебютантки. Дима радовался этой удаче больше Ларисы, ведь за близкого человека радуешься всегда больше, чем за себя самого.