Стрекозель подошёл к делу ответственно и решил начать расследование с допроса виновных.
Виновные, по свидетельству приёмщиков душ, держались неплохо — не бузили, не впадали в раж, и даже не особо интересовались своей дальнейшей участью. Увы, первый же просмотр душ на просвет показал, что причиной тому — не сила духа, а многолетняя депрессия, не излеченная даже смертью, этой великой исцелительницей всех скорбей земных.
Дело сдвинулось с мёртвой точки: по крайней мере, стала ясна причина, побудившая каждого расстаться с жизнью. Непонятной оставалась самая малость — причина этой причины. Так как подробный просмотр кармических записей каждого показал, что жизнь покойники прожили очень разную, и как минимум трое из шестерых, что называется, добились успеха.
Младший подархангел решил начать с самого неудачливого, оставив твёрдые орешки на потом. Поэтому первым в его астральный кабинет доставили пенсионера из духовки.
— Я жил фигово, — объяснил он причины своего поступка, — мне никогда не везло. Сейчас, кажется, опять не подфартило. Нет бы машина сбила, так бы я в рай прямиком въехал. Ну ладно, тащите меня в ад, чего уж теперь-то…
— Прежде чем вы получите своё наказание, — остановил его Стрекозель, — мы должны узнать причину, по которой вы решились на столь прискорбное деяние. Поверьте, — добавил он, добавив в голос подархангельской кротости, — вам лучше сотрудничать со следствием.
— Это-то мы понимаем, — вздохнул душа, — и тут порядки те же… Ну не знаю я, как вам объяснить. У меня жизнь не задалась. Всё время я чувствовал себя каким-то мудаком. Что на работе, что дома, что в семье. Всё не так. Денег никогда не было нормальных, на всём экономил, и всегда не хватало. Работал на заводе, потом в одной конторе пристроился — всё не то, всё говно какое-то. Перестройка эта грёбаная, дальше вообще всё рухнуло, я без работы остался. Перебивался как-то, мыкался. Все зарабатывали, ловчили, а у меня — хрен с маслом. На деньги меня обманывали, зарплату зажимали. Как-то перетоптался, здоровье потерял. Ещё женился на бабе с ребёнком, некрасивой, не любил я её, сам не знаю, зачем женился, ну просто чтобы как у людей — так она на меня смотрела как на вошь лобковую, никакого уважения… Дерьмо, короче.
— Ваш анализ, в общем, соответствует действительности, — признал Стрекозель, бегло просмотрев кармическую запись, — но у этой череды прискорбных обстоятельств было начало. Ведь вы не родились неудачником. У вас было счастливое детство, вполне пристойная юность, неплохие задатки… Попробуйте вспомнить, — добавил он, добавив в голос подархангельской убедительности, — что стало первым крупным разочарованием в вашей жизни?
— Да ничего такого не припоминаю, — задумалась душа, — ну разве только вот был один момент… Но это ж фигня какая-то…
— Вы говорите, говорите, — Стрекозель направил на него самый испытующий из всех своих взоров, — и, пожалуйста, с подробностями.
— Ну как… — замялась душа. — На выпускном дело было. Ну, мальчики, девочки, взрослые уже, все дела. Танцевал я с Люськой медляк. Была такая Люська, рыжая, красивая, нравилась она мне. Ну, пообжимались, конечно, а я ей руку на попу. А она мне фырк. И говорит — прежде чем руки распускать, сначала галстук себе купи, как у Толи-магазинщика… Толя — это парень такой, у него папаша завмаг, всё мог достать, — объяснила душа.
— Ага, понятно, искушение стандартное молодёжное, форма два це, — занёс подархангел в книжечку, — и что же вы при этом почувствовали?
— Как что? — не поняла душа. — Последним дерьмом себя почувствовал. Пошёл домой как обосранный. Куда мне до Толи-магазинщика? Вот с тех пор…
— Картина ясна, благодарю за сотрудничество, — подархангел шевельнул крылом, и перед ним предстал следующий самоубийца, лихой водитель «крайслера».
— Я жил фигово, — объяснил он причины своего поступка, — мне никогда не везло. Вот я и решил с этим покончить, наконец. Рабочих только жалко, а так — ладно, валяйте, где тут ваши казематы…
— Прежде чем вы получите своё наказание, — остановил его Стрекозель, — мы должны узнать причину, — и добавил обычное про сотрудничество со следствием.
Довольно быстро выяснилось, что душа тотально недовольна своей биографией. На настоятельную просьбу вспомнить эпизод, когда всё началось, водитель «крайслера», поднапрягшись, вспомнил такое:
— Ну вот было дело, до сих пор помню… На выпускном танцевал я с Люськой медляк. Была такая девка, рыжая, нравилась она мне. Ну, пообжимались, конечно, а я ей руку на талию. А она мне фу. И говорит — прежде чем хватать, сначала галстук себе купи, как у Толи-магазинщика…