По ночам пес обыкновенно спал в глубине большой бочки, что служила ему конурой, в то время как хозяин ходил мимо со своим старым фонарем, который не был так ярок, как новый, поэтому сейчас, когда мистер Поуз подошел и позвал его, держа в руке новый фонарь, пес решил, что этот фонарь не сравнится ни с солнцем, ни с луной, ни с любой другой из звезд. И по пути к полю, следуя за своим хозяином и лишь временами слабо поскуливая от боли, пес мог лишь смотреть на фонарь, дивясь благородству этой вещи, освещающей им путь во тьме.
Следуя за своим хозяином, он решил, что фонарь ничто иное, как славный Сын Божий!
И хотя пес здорово пострадал, едва он поверил, что фонарь — это Иисус, боль тотчас же отпустила его.
Они уже пришли в хижину, и поскольку с овцами все было в порядке, мистер Поуз смазал спину бедного пса целебными мазями, улегся на овечью шкуру и вскоре уснул.
Теперь, когда хозяин спал, добрый пес как никогда больше ощутил любящее присутствие фонаря, горевшего чистым ровным светом, ибо мистер Поуз приобрел этот фонарь в тот же день с помощью возчика, мистера Беллибоя, который, зная мистера Поуза как честного человека, выполнил заказ и привез ему из города самый лучший фонарь-«летучую мышь», какой только можно было купить, заметив при получении денег за него: «Этот будет сиять, что твое солнце»…
Странный, хоть и исполненный веселья, трепет охватил доброго пса при взгляде на фонарь, и он вспомнил сказанное отцом, что Иисус Христос был, как и он, побиваем и заушаем, чтобы все смирные, безобидные собаки могли быть спасены от греха.
Пес преклонился перед фонарем в смиренном благоговении.
Однако оставался он в этом положении недолго, ибо произошло чудо, вызванное чудесной верой бедного пса. Христос, вочеловечившийся однажды, стал подлинно и действительно фонарем мистера Поуза.
Первое, что изрек фонарь — и мы можем легко это представить, — была просьба простить мистера Толда за его отвратительную жестокость.
— Я ни минуты не сомневаюсь в том, что твой отец посоветовал бы тебе простить его, — сказал фонарь.
— Прощаю его с готовностью, — отвечал пес, — ибо без его побоев моя вера была бы не такой крепкой, чтобы узнать, кто ты.
— Спаситель мира, — изрек Христос, — может быть всем, чем угодно. Крошка Бетти может найти счастливый камень на берегу — и я этот камень. Вгрызись киркой глубоко в глину, где похоронен бедный сумасшедший Том. Его гроб истлел, его плоть стала глиной — и он — это я. Церковный сторож украл миро — им был я — и продал его пастуху, который наполнил меня мною.
— Быть может, поэтому тебе было легко превратиться из одного пылающего и светящего огня в другой, — согласился пес.
— Ты представил все верно, — подтвердил фонарь, — и с твоего позволения сейчас я обернусь большим пожаром.
— А могу я поклоняться тебе в этом виде? — вопросил пес боязливо.
— Конечно, — ответствовал фонарь и немедленно потух.
Едва погас свет фонаря, как из деревни, что была всего лишь в нескольких милях, донесся шум и вопли, — похоже, все были на ногах и вопили: «Пожар!»
Крики разбудили пастуха Поуза, и он, оставив в хижине потухший фонарь и в сопровождении своей израненной собаки, быстро оказался на месте происшествия.
Несмотря на то, что его хозяин подошел к огню совсем близко — а вся ферма Гранж была в огне — раненый пес держался на безопасном расстоянии. Вера его превысила все границы. Христос, что совсем недавно был фонарем, превратился сейчас в бушующий пожар. Воистину, Божество может превращаться во что угодно. Оно может быть фонарем, оно может быть пастухом Поузом, оно может быть пожаром.
Бедный пес повалился на бок, простонал последний раз и испустил дух.
Надгробие и мистер Томас
Когда человек пролежал в земле погребенным пятьдесят лет, о нем, скорее всего, не осталось никакой памяти. В течение этого срока у кого-то еще может возникнуть мысль о нем; по прошествии же этих лет можно сказать наверняка, что он по-настоящему мертв.
Когда человека только что похоронили, у каждого еще остается в памяти его внешность. Он еще не отдалился — просто уехал куда-то на выходные или лежит дома с простудой, вот его и не видно. Хоть и похороненный, ушедший, он, его лицо, походка, голос еще живы в памяти ближних. Лишь слегка изменилась ситуация, и он превратился в нечто новое — зеленый могильный холмик.
Первую неделю после этого события холмик каждый день навещают несколько девочек, хромой незнакомый господин, который любит свежие могилы, да какие-то родственники. Холмик выглядит немного не на своем месте, но в целом вполне годится для возложения цветов.