Григорий Веский
Притчи
Действующие лица:
Эмир
Карим, мудрец
Философ
Отшельник
Нищий
Пролог
Пойдёт история про то, как на востоке,Где мудрость древняя брала свои истоки,Искали суть земного бытия:В рассвете наступающего дня,В незабываемых своей красой ночах,В невинных девичьих, как ангела, очахИ в страхе удушающем и в горе;Во время отдыха – в горячем также споре,В моменте, будто свыше – озаренья,В грехопадениях и в чуде исцеленья.
От автора
Эмир призвал к себе в покои мудреца.
Эмир
Не смей разыгрывать, как многие, льстеца!Где корни истины, скажи?Свои мне мысли изложиДа жизни таинства раскрой;Будь откровенным ты со мной.
От автора
Карим был вынужден молчать:Прямой ответ не в силах был он дать,И попросил он время на раздумье,Здесь торопиться, попросту, безумье.Не только день, неделя уж проходит —С чела его задумчивость не сходит.Вот, наконец, Карим пришёл к Эмиру.
Карим
Пусти меня ответ искать по миру.Я, как и ты, желанием горю;Своим сомнениям: «Молчать!» – я говорю.Объять сего мой слабый ум не может,Спрошу людей – там кто-нибудь поможет.
От автора
В нелёгкий путь отправился Карим…Природа обнажалась перед ним…Стал посещать он шумные базары;Как реки полноводные, отары,Ему дорогу преграждали много раз;О, счастлив тот, кто в предрассветный часЛюбуется цветами на лугах,Всю прелесть подмечая в мелочах.Вот приближается к черте он городской:Пестрит одеждами, бурлит поток людской…Находит здесь того, кого искал(Короткий путь к нему прохожий подсказал).Богатый дом приятно лицезреть, —Таким хотели б многие владеть.В одном из них философ поселился,К нему мудрец немедля устремился.Летели дни его и годы безмятежно,Любил себя порою слишком нежно;Ну что сказать – жилось ему вольготно!Читал нравоучения охотно,Считал бессмысленной за нравственность борьбу,Он на свою давно не сетовал судьбу;Карим к нему направил свой вопрос,Его он с уваженьем произнёс.
От автора
Учёный муж, подумав, отвечал:
Философ
Я в разных ситуациях бывал.Быть может, лучше мысли у поэта?Его строка познала тайну света;Ответов много здесь, но я приму такой:Где есть для рассуждения настрой,Где пир царит, где жизнь течёт с усладой,Где служат исключения наградой,Где дан для самокритики простор,Где есть условия, чтоб был полезным спорИ, где мужской говеет также дух,Лаская бесконечно женский слух;Следов своих, где зло не оставляет,Где муза понапрасну не вздыхает,Где аромат вина пьянит,Где гость легко уже проститНеловкость шутки неуместной(Уловки места нет бесчестной),Её к тому ж забудут живо;Меня ты слушал терпеливо.Так все, пресытившись, уходят:В том смысл жизни и находят.Я разделяю их слова —Здесь вижу мненье большинства!
От автора
Карим на это промолчал,Лишь на прощанье руку дал;Как подобает, поклонилсяИ вскоре быстро удалился,Но про себя он рассуждал:
Карим
Философ счастье увидалСреди пирующих гостей…Немало есть других людей;Спрошу, пожалуй, я у них;Суждений держатся, каких?
От автора
Отшельник проживал далёко,В нём было что-то от пророка;Его в округе каждый знал,К себе он слухи привлекал;Лесные ел плоды, коренья;Похоже, верил в сновиденья…Ему убежищем служила,От посторонних глаз хранилаПещера средь высоких скал,И он её облюбовал.Карим отправился тудаС вопросом тем же. И тогдаОтшельник так ему сказал:
Отшельник
Через пустыню, помню, гналВерблюда путник молодой;Устал, хотелось на постой.Случилось страшное. ВерблюдВзбесился будто. Даже кнутНе мог подействовать. Ну вот:Так попадают в переплёт.За ним, хрипя, верблюд погнался…Тут путник сильно испугался.Укрыться негде – степь пуста!Вдруг у дороги тень куста,Как призрак странный вырастала,(Лицо в надежде просияло);То был иссохший водоём,Покрыто дно мягчайшим мхом…И, спасся он как будто чудом,Благодаря простым причудам.Схватился за торчащий сук,Повис на нём мой милый друг;Верблюда пасть перед глазами…Он окружён уже врагами.Шутить не стал теперь бы я:Внизу ворочалась змеяС открытым зевом, поджидая…Угроза жизни там большая.Он весь от страха побледнелИ шевельнуться не посмел.И что же? там, где куст корнёмВходил чрез стену сквозь пролом,Две мыши тихо схоронились…И день, и ночь они трудились;Точили корень беспрестанно,Весьма успешно, как ни странно.Как снег сверкающий, – одна;Другая, словно ночь темна;Скребли и ослабляли куст…Когда же доносился хруст,Он был похож на изваянье;Казалось, замерло дыханье.Из тьмы глядел пытливо змей,Любуясь жертвою своейИ ждал, когда мышиный труд(А дела там на пять минут),Даст непременно результат.Рассказ, не правда ль? – жутковат;Ведь с ним обрушится на дно…Куда деваться? Всё равноЕго ничто уж не спасёт;О, там его погибель ждёт!И вот замкнулся страшный круг,Но, как насмешка, видит, вдругПеред собой плоды кизила —В них притягательная сила!И захотелось есть ему(Здесь рассужденья ни к чему);Он ими голод утолилИ об опасности забыл;Забыл про грозного верблюда,Про змея также и откуда,Мышей коварство поджидало…Меж тем рука плоды срывала.