Лейси отлично понимала: после передачи дневника Эмили в полицию ее не оставят в покое. Из Нью-Джерси она вернулась лишь на рассвете, но сон не шел. Лейси то корила себя за то, что Бонни попала в беду, то растерянно думала, что рушится вся ее жизнь. Также Лейси понимала, что она — единственный свидетель, способный опознать человека, известного ей как Кёртис Колдуэлл, а потому и она сама, и все близкие ей люди — в опасности.
«Теперь я не смогу видеться ни мамой, ни с Кит, ни с ее детишками. А им лучше не приезжать ко мне. Мне страшно выходить на улицу. Сколько же так будет продолжаться? И чем закончится?»
В приемной прокуратуры к ней присоединился Джек Риган. Он улыбнулся, подбадривая ее, и секретарь пригласила их войти.
Болдуину нравилось заставлять людей ждать в приемной, пока он якобы что-то дописывал. Не поднимая головы, он изучал вошедших Лейси Фаррелл и ее адвоката, пока те рассаживались. «Фаррелл — явно в предельном напряжении, — подумал он. — Что неудивительно: только вчера вечером в нее стреляли, причем одна пуля задела ей голову, а другая чуть не убила четырехлетнюю малышку. Даже странно, как все живыми остались», — подумал он, но особо церемониться не стал и заговорил прямо:
— Мисс Фаррелл, я сочувствую вашей беде, но факт остается фактом: с места преступления вы забрали главную улику, чем осложнили ведение расследования. Раз вы смогли забрать улику, значит, могли и уничтожить ее часть. Есть подозрение, что именно изъятая вами часть информации и является наиболее важной.
— Я ничего не уничтожала, — запротестовала было Лейси, но ее тут же перебил Джек Риган:
— Вы не имеете права предъявлять обвинения моему клиенту…
Болдуин поднял руку и жестом призвал к тишине. Не обращая никакого внимания на Ригана, он сдержанно произнес:
— Мисс Фаррелл, это ваша версия. А вот что я скажу: человек, известный вам как Кёртис Колдуэлл, — жестокий убийца-наемник. Чтобы предъявить ему обвинение, нам потребуются ваши свидетельские показания, и мы намерены сделать все, чтобы никто не смог этому помешать.
Он выдержал паузу, не отрывая от Лейси глаз.
— Мисс Фаррелл, в моей власти задержать вас как важного свидетеля. Обещаю, приятного будет мало. Круглые сутки за вами будет наблюдать охрана, причем находиться вы будете в специальном месте.
— Как долго это продлится? — спросила Лейси.
— Неизвестно, мисс Фаррелл. В зависимости от того, как скоро удастся арестовать и, с вашей помощью, осудить убийцу. Знаю одно — пока убийца Изабель Уоринг ходит на свободе, ваша жизнь в опасности, и еще знаю, что до сих пор против этого человека еще ни разу не возбуждалось уголовное дело, которое давало бы нам право отправить Саварано под суд.
— И что, я дам против него показания и снова стану свободной? — спросила Лейси.
Она сидела в кабинете прокурора и смотрела Болдуину прямо в глаза, но ей казалось, будто на самом деле в этот момент она сорвалась с трассы и кубарем летит вниз на машине, готовой вот-вот развалиться.
— Нет, — сдержанно ответил Джек Риган.
— Как раз наоборот, — Болдуин посмотрел на них. — У него клаустрофобия. Он пойдет на все, лишь бы не оказаться в тюрьме. Что у нас есть? Мы можем установить его причастность к убийству, а можем заставить его изобличить сообщников, на том условии, что тогда он не попадет под суд. Но до тех пор нам нужно обеспечить вашу, мисс Фаррелл, безопасность.
Он сделал паузу.
— Вам когда-нибудь доводилось слышать о государственной программе по защите свидетелей?
12
В тишине запертого кабинета он снова перечитывал дневник Эмили. Пусть полиция разбирается с теми, чьи имена им известны. Карты в руки. Пусть погоняются за химерой.
Он перевернул страницы другой стороной. Кровь на них давно высохла — наверняка сразу же. Но теперь все равно словно вязла на руках. Он смочил платок водой из кувшина и тщательно вытер руки. Потом он сидел тихо, сжимая и разжимая кулаки — единственный признак волнения.
Лейси Фаррелл уже три месяца нигде не появлялась. Она может быть под охраной как важный свидетель, а может находиться под защитой государственной программы. Вполне возможно, Фаррелл сняла копию дневника и передала ее Джимми Ланди, но в таком случае отчего ей было не снять одну копию для себя?
Вполне могла так и сделать.
Где бы она сейчас ни находилась, наверняка уже догадалась, что если убийство произошло из-за дневника, то значит, в дневнике есть важные записи. Изабель от души наговорилась с Фаррелл. Бог знает, что она ей успела рассказать.
Сэнди Саварано снова пришлось лечь на дно. Он идеально подходил для того, чтобы найти дневник и устранить Изабель Уоринг, но допустил ошибку. Тупейшую ошибку. Он допустил, что Фаррелл увидела и запомнила его, теперь она сможет его опознать. А если его поймают федеральные агенты, опознает однозначно. Более того, он оставил отпечатки пальцев на двери в квартиру Фаррелл, а значит, за ним теперь и взлом квартиры. Саварано скорее все бросит, чем пойдет в тюрьму, размышлял он.