Он ухмыльнулся.
— Хорошо, но я не могу этого обещать, если буду пьян.
Я вздохнула и начала собирать свои вещи.
— Договорились. Ты придешь сегодня вечером?
— Думаю, да. У меня есть новая песня, над которой я работаю. Так что я могу захватить с собой еды, прийти сюда и поработать над ней. Может, сыграю тебе во время твоего перерыва.
— Звучит круто.
— Хочешь послушать, что у меня пока есть? Она еще на стадии разработки, но все же. «Твой парень придурок, болван, выбирай. Но ты можешь взять его барабанную палочку и...».
— Принято, Спенс.
Он одел на голову фетровую шляпу.
— Я поверю, когда ты что-нибудь с ней сделаешь. Увидимся вечером.
— Я займу тебе твой обычный столик, — сказала я, но он уже вышел за дверь.
Я воспользовалась запасным ключом, который дал мне Сэм, чтобы запереть дверь, и выбросила Мейса из головы. У меня было достаточно времени, чтобы перекусить и поспать прежде, чем вернуться вечером на работу. Я натянула на голову капюшон, который помог мне укрыть от ветра лицо и уши, и направилась в сторону своей квартиры, тихо напевая одну из песен «Смитс» из нашего репертуара.
Где-то есть лучший мир.
По крайней мере, должен быть...
7
Кейд
Квартира Майло была типичной холостяцкой берлогой, в комплекте с разбросанной по всем столам едой на вынос двухнедельной давности. Он отодвинул рукой пустую коробочку из китайского ресторана и сказал:
— Ты перемудрил, эрмано. Поэтому я помогу тебе.
Майло открыл холодильник и стукнул о поверхность стола, который он только что «очистил», бутылкой текилы.
Я уже начал представлять себе более ясную картину того, как пройдет этот вечер.
— Ты поможешь мне совсем перестать думать?
Он отвинтил крышку и произнес:
— В точку.
Я взял бутылку, и стекло обожгло холодом кончики моих пальцев.
— Ты бы мог, по крайней мере, купить нормальную текилу. Что это вообще такое? Тут на бутылке как-то долбанный пони.
Он выхватил у меня из руки бутылку и ответил:
— Я куплю более дорогую текилу, когда ты уже оправишься от этой девчонки Блисс.
Я не должен был ему вообще называть ее имени. У него была такая особенность в случайном разговоре вставлять ее имя, чтобы вызвать у меня оцепенение. До сих пор это было похоже на оцепенение в шоковой терапии. И оно уже стало более терпимым, но в ближайшее время я не собирался выступать против и напрашиваться на большее.
Он вытащил из шкафчика несколько стопок.
— Так это терапия в духе Майло? — спросил я.
— Ага. Если ты не пьян, то она не действует.
Он наполнил две стопки и одну подтолкнул ко мне. Другую он оставил себе. Я показал рукой на его стопку и спросил:
— А ты от чего оправляешься выпивкой?
— Ты ничего не добьешься, эрмано. Мы пьем, чтобы нам не пришлось разговаривать.
Я кивнул и взял свою полную стопку. Я уже начал подносить ее к губам, когда он остановил меня.
— Это не обычные стопки.
— О, так они волшебные? Если я вылью одну на треснувший бетон на улице, то прорастет бобовый стебель?
— О да, они волшебные, — ответил Майло. — Они должны помочь тебе прорастить пару.
В истинном духе Майл, он рассмеялся над своей шуткой раньше меня, и изобразил праздничный танец. Я покачал головой и мягко произнес:
— Весельчак.
— Я знаю, знаю. Но если серьезно, то эти стопки особенные.
Я посмотрел на текилу, о которой совершенно точно пожалею утром, и сказал:
— Особенно плохо.
Он поднял свою стопку и произнес:
— Каждая, которую ты выпиваешь, символизирует долг. Если ты нарушишь этот долг, то боги алкоголя накажут тебя таким сильным похмельем, что тебе покажется, будто сам дьявол насрал на тебя.
— А если не выпью?
— То проведешь вечер как депрессивный белый парень, пока я буду трахаться. Выбор за тобой.
Когда все складывалось подобным образом, то довольно сильно удручало. Я вздохнул и махнул рукой, чтобы он продолжал.
— Кейд Уинстон, выпивая эту стопку, ты клянешься, что сегодня вечером раздобудешь у девушки номер телефона. А если у тебя не получится, то пусть боги алкоголя проклянут тебя самой ужасной спиртоустойчивостью, какой только известно человеку — такой ужасной, что даже анорексичный ребенок смог бы выпить за тебя под столом.
Я засмеялся, но поднял свою стопку.
— Не думаю, что анорексичные дети существуют.
— Откуда ты знаешь? Уверен, им не нравится, когда их называют пухлячками и больше остальных щипают за толстые щеки.
Я выпил стопку, только чтобы он заткнулся. На вкус текила была похожа на смесь резины, жидкости для зажигалок и смерти. Когда мое горло перестало казаться мне горящим адским пламенем, я сказал:
— Ладно. Для разнообразия я могу это сделать.
Он улыбнулся и налил вторую стопку.
Я поглядел на него.
— Если ты скажешь, что за эту наказанием будет герпес, то я пас.
Смеясь, он протянул мне стакан.
— Расслабься, Уинстон. Я предоставлю это тебе и твоему щедрому дереву*.
Теперь я больше никогда не смогу читать эту книгу своим детям во время внеклассного чтения.
— У тебя никогда не должно быть детей, — сказал я.
— А с чего ты взял, что там уже не бегают несколько маленьких Майло?
— Потому что Армагеддона еще не произошло.
Майло толкнул меня в плечо, пролив половину стопки. Потом он долил в стакан еще текилы и сказал:
— Кейд Уинстон, выпивая эту стопку, ты клянешься, что сегодня вечером сделаешь что-то нехарактерное для себя. А если у тебя ничего не получится, то ты будешь проклят на всю жизнь преждевременной эякуляцией.
— Ты серьезно, приятель?
Он поднял руки и засмеялся.
— Эй, боги алкоголя дают, они же и забирают.
Я посмотрел на него, но взял стопку, ничего не говоря. Я подумал, что во второй раз вкус будет менее отвратительным, но насиловать свои вкусовые рецепторы было по-прежнему очень неприятно.