— Садись скорее. Мы заждались тебя!
— Меня? — оторопела я и плюхнулась на неизвестно откуда появившийся стул.
— Конечно тебя! Что же ты сразу не сказала, что знакома с братьями Запасными?
Мои глаза округлились до размера блюдец, но я промолчала. Не любила раскрывать карты раньше, чем выскажется человек. Лучше выслушать, взвесить инфу, поискать выгодное положение для себя, затем открывать рот. Конечно, у меня не всегда получалось сдерживаться, иногда эмоции захлёстывали, когда адреналин выплескивался в кровь.
Лара ухмыльнулась и продолжила:
— У нас половина девчонок из университета мечтает работать на Влада и Стаса. Говорят, он супер много платит. Отработав у него год, можно оплатить кредит, взятый на обучение и ещё останется сверху.
— Да, — мечтательно поддакнула блонда в короткой юбке с хорошо облепленной ярко-голубой блузкой грудью.
Приняв решение, я спокойно ответила:
— Девочки мне лестно внимание к моей маленькой приезжей персоне, но вы мне льстите! Я не знаю братьев Запасных. И тем более не работаю на них!
Думала, блондинки расстроятся, потеряют ко мне интерес. Но взглянув в их яркие горящие заинтересованностью глаза, поняла, что они не поверили в мои стрёмные отмазки.
— Диана, я понимаю, на этом рынке конкуренция. Бла-бла-бла… Но ты пойми, ты нам подгонишь работу, а мы станем тебе хорошими подругами, — девушка с коротким каре бросила на меня тёплый взгляд тёмных глаз. — Кстати, я Карина. Именно я видела тебя сегодня ночью.
— Ок, — ответила я, набрав побольше воздуха в лёгкие. Поняла, что во что-то снова влипла. По наглым самоуверенным лицам девочек решила, что им лучше не перечить. Чуйка подсказывала — с этими нужно дружить!
— Ладно, поговорю, — подумав немного добавила: — только на этой неделе я с ними не встречусь. На следующей. Идёт? — мозг вовремя подсказал, что нужно дать себе время, чтобы обмозговать ситуацию.
Улыбаясь по-пираньи, девчонки поднялись из-за стола. А я засунула в рот сочник, чтобы откусить побольше — так сказать, для снятия стресса, когда Лариса, затянутая в брючный комбинезон, подчеркивающий ее тонкую талию, шепнула:
— Диана, твой пирожок прямиком идет в бока! — для наглядности девушка шлёпнула себя по стройным бочкам.
— Согласна, — ответила я с готовностью. На что угодно согласилась бы, чтобы избавиться от занудных новых подруг. И продолжила есть.
***
В аудиторию влетела за минуту до начала занятия. Внимательно осмотрелась в поисках свободного местечка. Может, подруги-блондинки подготовили мне островок спасения от Егора возле себя?
Ан, нет! Зря надеялась. Братство блонд сидело тесно, сплоченно, плечо к плечу, и места мне среди них не было! Впрочем, как на зло, свободных мест не было нигде, кроме как рядом с горячо любимым Мажором.
Вскинула глаза и по шибко заинтересованному взгляду парня поняла, что он меня ждёт!
Блин, угораздило же в первый день сесть с ним, когда в аудитории было полным полно свободных мест. А теперь меня никто не пустит к себе. Никто не захочет вставать на пути Мажора.
Я видела, какими глазами они на него смотрят! И дело было не в только в папике и больших бабках, стоящих за его широкой спиной. Что-то неуловимое сквозило во взгляде Егора. Что-то вызывающее притяжение и угрожающее опасностью. Я будто видела протянутый внутри молодого мужчины стальной стержень.
Тяжело выдохнув и набравшись храбрости шагнула к Голгофе и села рядом. Взгляд ярких глаз испепелял мои внутренности, поэтому пришлось повернуть голову к Егору и мило улыбнуться.
В ответ схлопатала продавливающий взгляд неоновых глаз. Взгляд сверху вниз, взгляд внутрь — будто он меня сканировал.
Не услышала ни «привет», ни «как дела». Егор выжидательно молчал.
Снова отвернулась, выудила из сумки ноутбук. И тут Егора прорвало.
— Кошкина, у нас препод — профессор Преображенский по гражданскому праву, ведёт по старинке, начитывает лекции, а ты их записываешь в тетрадку своей красивой рукой. Кстати, сегодня ночью мне понравились твои руки. Они мягкие, нежные, как и твои влажные чувствительные губы. Всю ночь о них мечтал, представляя…
У меня на загривке шерсть встала дыбом, вернее волосы, и я зашипела как разъярённая кошка в сторону Егора:
— Прекрати! Храни свои мысли подальше от меня! Понял! Если ты проводишь со мной ночи во сне, то это не моя проблема, а твоя!
— Малышка, оставь свой «праведный» гнев и ор для других, а со мной разговаривай, как положено девочке Запасных! Усекла?
Я вцепилась в тонкое запястье Мажора, когда в аудиторию вошел профессор Преображенский, бравый старичок лет семидесяти пяти, с гладко выбритым лицом и выкрашенными редкими волосами.
— Кошкина, оборзела? Ночью кочевряжилась, ломалась, а теперь сама лезешь ко мне? — нарочито грубо поинтересовался Мажор.
— Какой ночью? Ты ошалел от больших денег? Я спала в собственной постели.
— В общаге тебя не было, — прошептал Мажор, бросая на меня ледяной синий взгляд.
Я оставалась неприступная как скала. Конечно, я не могла допустить, чтобы Клим подтверждал моё алиби. Никто ни поверит, что девушка просто так спала в квартире с молодым здоровым мужчиной! Но я стояла и буду стоять на своём, утверждая, что нигде не шлялась ночью!
Главное сейчас владеть лицом! Получалось с трудом. Мне шили братьев Запасных и ночную прогулку «неведомо-незнамо» где и с кем!
Препод давно диктовал лекцию, поэтому я схватилась за ручку и попыталась записывать.
— Твою мать! — стержень закончился. Явно не рассчитывала, что придётся архаически писать на бумаге.
— Диана, запиши на мобильный, дома перепишешь, — по-дружески подсказал синеглазый.
— Спасибо, — я положила мобильный на стол и включила запись.
Минут через десять внимательный взгляд профессора закружил по моему скучающему лицу, как ворон над холмиком.
— Дамочка, почему Вы не записываете? Вам неинтересно?
Я привстала с места, и попыталась оправдаться:
— Профессор Преображенский. — На этих слов аудитория взорвалась смехом. Преодолевая шумовой барьер, я продолжила: — я записываю лекцию на телефон, потому что у меня закончился стержень в ручке.
Аудитория замерла в тревожном ожидании.
С удивлением заметила, как лицо преподавателя сначала вытянулось, затем замерло, после его физиономия побледнела и моя также. Скосила глаза на Мажора, он молча ржал. Заметив мой взгляд, мрачно ухмыльнулся мне.
И моя чуйка громко заорала:
— Подстава!
— Диана Кошкина, — обратился ко мне профессор, полностью пришедший в норму. — За свою пятидесятилетнюю практику встречал всякое, но такую вопиющую незаинтересованность в обучении на лучшем факультете страны, вижу впервые! Может, я Вас удивлю, если сообщу, что меня зовут Ивановский Иван Александрович и мои лекции запрещено записывать на ваши новомодные гаджеты под страхом отчисления из университета!
Показалось, что пол ушёл из-под ног, а все умные и не очень мысли разлетелись как птицы в голове разом, и я не успела зацепить за хвост ни одну.
— Иван Александрович, — протянула я голосом наполненным не вылитыми слезами обиды, — простите! Я больше так не буду.
Это были слова, занесенные в отдаленные файлы моего компьютера-мозга со школы. Только их я и смогла вспомнить.
Мужчина по-доброму улыбнулся.
— Как Вас зовут?
— Кошкина я. Диана.
— Прощаю, — снисходительно ответил Ивановский. И аудитория разом выдохнула, от чего воздух стал менее разреженным.
Я плюхнулась на место, и, выбрав одну из трех ручек, появившихся на моей парте, начала скрупулёзно записывать лекцию.