Паузу прервал Коля:
— Ты что там уснул? Я буду жить, у меня ремиссия.
Набрав побольше воздуха в грудь, уточнил:
— Чем тебе помочь?
— Не мне. Дочке Алисе.
Так, значит, я был прав по поводу наследства мадам Испанки. Самодовольная ухмылка растянула мои губы в гримасу. Всё-таки я ас в расследованиях и распутывании жизненно хитросплетенных клубков.
— Не вопрос, проси, что хочешь. Всё сделаю.
— Алисе нужна помощь, — глухо проговорил Коля… и заплакал.
Какого ляда? Я оторопел, не зная, как реагировать.
— Где Алиса?
— Здесь в Швейцарии, лежит в госпитале в Цюрихе с переломом ребер и руки.
Самодовольная ухмылка, расползшаяся по моим губам, тут же исчезла.
— Авария?
— Да. Я не могу с ней сейчас остаться. У меня завтра начинается последний курс химиотерапии, нужно вернуться в госпиталь. Бросить Алиску одну тоже не могу. Сердце кровью обливается, когда смотрю на свою беспомощную крошку. Рука правая сломана, она сама поесть не может. Конечно, у нее есть сиделка, но это чужой человек. Понимаешь?!
Я вспотел, когда до меня дошёл смысл просьбы:
— Ты просишь, чтобы мы с Дианой приехали к Алисе?
— Ни в коем случае не впутывай Ди в это дело! — раскудахтался Коля, откашливаясь и тяжело дыша. — Ни Вера, ни Диана, ни Володька не знают ни о моем недуге, ни об Алисе. Я для них — в вечной командировке.
— Э-э, — теперь я прочищал горло, надеясь, что это поможет прочистить мне мозги. Я охреневал.
— Ты не сказал семье, что болен?! Ты реально больной на всю голову. Ди с ума сойдет, узнав правду, — простонал я, отрывая пуговицу с корнем от рубашки.
— Поэтому не сказал, — обреченно вздохнул Коля. — Только Алиска знала, что со мной. Она ведь ко мне ехала, неслась по автобану как угорелая, думала, мне стало хуже. Я ее просил не торопиться… Но ведь они у меня обе строптивые, что Диана, что Алиса, — в голосе Коли прозвучала отцовская гордость.
— То есть я должен бросить все дела и приехать нянькой к твоей дочери? — удивленно спрашивал я, уже направляясь к шкафу.
— Да, — ответил агрессивно Коля.
— То есть, больше никого кроме меня нет для ухода? Даже за деньги? — я настаивал на своем.
— Ладно-ладно! — сдался Колян, — дело не только в уходе близкого семье человека.
— В чем еще?
— Нужно разрулить один острый правовой конфликт с матерью Элис.
— Значит, ты хочешь стравить меня с оторвой Лизкой? — обреченно простонал я.
— Угадал, — Николай впервые засмеялся.
Когда прилетишь?
— Первым же рейсом.
— Хорошо. Адрес скину в Ватсап. Ты отпишись, что получил.
— Лады. Деньги есть? Счета оплачены?
— Деньги есть.
Мои брови поползли вверх, откуда у Кольки деньги лечиться за рубежом? Похоже, я знаю не все его тайны!
— Давай, до связи. Позвоню перед вылетом.
Ну и семейка Кошкиных! Угораздило меня попасть в их прайд! Одна никому не верит, вторая — горячая до беды, третий — всем врёт напропалую, да еще заболел!
Ближайший самолёт через четыре часа. Успею. Набрал друга отца:
— Дядь Вов, Вы меня простите, но у меня форс-мажор у клиента. Я должен надолго улететь в Цюрих.
— Когда? Прям сейчас. Вы, пожалуйста, «выздоравливайте» прям сегодня, и завтра отправляйтесь на любимую работу учить студентов уму разуму.
— Дядь Вов, знаю, что подвел. У вас дача, все дела. Но мне позарез нужно уехать из Москвы.
— Хорошо-хорошо. Больше никогда с подобной просьбой не обращусь! Да, я шельмец, безответственный. Да. Согласен, меня нельзя подпускать к студентам на пушечный выстрел…
Вроде пронесло, дядя Володя покряхтел, а сам даже обрадовался, что вернется в родные пенаты. Расстались на позитивной ноте.
Скинув с себя одежду, стремительно направился в душ. Стоя под прохладными струями, думал только о Ди. Мысленно гладил ее нежную спину, упругую попку, ладные бедра, округлую стоячую грудь, целовал сладкую шею, и пытался пятернёй расчесать длинные русые волосы. Серые глаза моего Диментора прожигали мою душу насквозь. Сейчас эти глаза не вынимали из меня душу, наоборот, согревали ее, даря надежду на будущее.
Ди-моя мания! Ди-моя одержимость!
Я надеялся, что если сейчас помогу ее семье, может, это зачтется мне как бонус? В глубине души, я понимал, что еду за тем, чтобы побыть с ее родными, в которых есть частица Ди.
Ведь шансов побыть рядом с настоящей Дианой у меня уже не было…
***
Этой же ночью спустился по трапу в аэропорту Цюриха. Ночь выдалась безветренной, но холодной. Поёжился, наглухо застегивая тонкое темное пальто. Нужно прикупить новое, потолще. Сегодня этим займусь после знакомства с Алисой.
— В гостиницу, — попросил у таксиста, — называя адрес отеля.
На город спустилась ночь.
Через тридцать минут входил в холл небольшого уютного отеля, расположенного рядом с госпиталем. На автомате протянул документы, улыбнулся рисепшионистке, и направился в номер.
Казалось, что я всё делаю машинально, будто не человек, а робот. С той самой секунды, как Ди отвергла меня, уехав, бросив, сбежав из-за чужой лжи, навешанной ей на уши, я живу как во сне, а не на яву. Меня несёт. Совершаю странные поступки, гроблю карьеру, выстроенную годами, пОтом и непосильным трудом, и мне срать на окружающий мир, потому что в нём больше нет Ди.
Какого хрена произошло? Я вообще не понял тогда, пока не разобрался в деле, наняв грамотных парней.
***
Два года назад на той гребанной вечеринке в честь двадцатилетия Колегии сначала мы поцапались с отцом Кошкиным из-за дочери. Потом состоялся разговор с Аллой Малиновской и весь последующий сюр с «якобы соблазнением».
Как сейчас помню ту ночь…
***
— Яр, ко мне или к тебе, — Алла обняла меня за талию и прижалась к моей груди своей сделанной четверкой.
— Малиновская, отбой! — грубо выдохнул я.
— В смысле? — адвокатесса окатила меня полупьяным недоумённым взглядом.
— Меня не интересует больше Савелий. Твоя услуга не требуется.
— Ты охренел? — Алла вмиг протрезвела, схватила меня за руку и потащила из зала, где на нас уже пялились любопытные коллеги, желающие почесать языками и обточить клыки, используя наши выдающиеся персоны.
Спокойно попёрся за ней как телок — умела Малиновская уговаривать.
— Что это значит? Нужна, не нужна? Ярослав, у нас деловая договоренность.
— Алла, извини, но надобность в данной сделке отпала, — упрямо процедил я, поглаживая гладко выбритое лицо.
Б****ские синие глаза прищурились, метнули молнии.
— Кажется, понимаю откуда растут ноги твоей несговорчивости!
Дерзкая Алла положила отманикюринную руку мне на грудь.
— Прекрати, — прошипел я, кидая на манкую женщину мрачный взгляд. — Не лапай меня. У меня есть жена.
— Жена? — взвизгнула блондинка, прижимаясь ко мне всем корпусом. — Не стенка подвинется…
— Малиновская, иди в Ад! — грубо прорычал я, пытаясь отодрать от себя прилипчивую бабёнку.
Но Алка крепче вцепилась в ворот рубашки, пытаясь рвануть ткань на себя.
— Послушай, щенок, я расскажу ментам, что именно ТЫ интересовался Савелием…
— И-и? — я грубо рассмеялся.
— А сегодня его выудили из реки. Кто-то этой ночью отправил беднягу на корм рыбам. Совпадение?
Я ошарашенно вглядывался в пустое красивое лицо.
Может, на понт берёт?
Нет. Алкино лицо было серьёзнее, чем у судьи.
— Савелий умер?
— Заметь, не своей смертью…
Какая-то реально нехорошая ситуация получалась. Вроде я просил братков не убивать, а сослать подальше от России.
Но в душе надеялся, что Савелию купят билет в один конец…
Пока я прокручивал в голове все возможные варианты развития событий, Алла схватила меня за запястье и потащила вглубь коридора.
— Алла, это плохая идея, — простонал я, когда она запихнула меня в дамскую комнату.
— Очень даже хорошая! Весь женский пол разъехался по домам, нам не помешают.