— Ну, и пусть переезжают, — хохотнув, ответил Макс.
— Ну, и дурак ты, Новик, — не заставила себя ждать Майка. — Они же с Аленкой уедут.
— А с чего вдруг? — после недолгой паузы, переварив информацию, спросила Майка.
— С того, что папу переводят в главный офис. А у мамы видите ли новые горизонты в большом городе открываются, — ответила я, уже не сдерживая слез. — А я не хочу!
— Оставайся! Выпускной класс, и переводиться? — возмущалась Майка. — Стоп! А мы?
— И я про это. Как я там без вас? — всхлипывая, жаловалась друзьям.
— Ну, в крайнем случае, это всего на полгода. Потом мы, все равно, поступать приедем. И ты, даже если захочешь жить отдельно от нас, никуда не денешься, — пообещал Макс.
— Блин, и музыкалка твоя. Там музыкалка вообще рядом есть? — спохватилась Майка, зная, как важно для меня закончить музыкальную школу с отличием.
Я даже несколько раз ругалась с родителями, требуя поступления в консерваторию. Но папа категорически против. А маме, как всегда, все равно. Нет, она меня любила, просто мама у меня художник и постоянно только и была занята тем, что искала вдохновение. На мои проблемы у нее часто не было времени. Папа много работал и считал, что профессия музыканта не прокормит. Вот и хотел для меня какого-то более приземленного и подходящего будущего.
Так что я не могла сказать, что родители тираны и не давали мне права выбора. Просто считали, что я мало еще понимала в этой жизни. Возможно, в чем-то они и были правы, только я считала по-другому. Для меня музыка была чем-то волшебным и крайне важным. Я жизни своей не видела без нее. Благо, бросать музыкальную школу меня никто не заставлял.
Так что я еще теплила надежду, что, все же, удастся уговорить родителей пустить меня учиться тому, что мне действительно интересно, и что я больше всего люблю.
— Понятия не имею, — пожала я плечами, все еще всхлипывая.
— Ален, хорош реветь, а то сейчас жалеть прилечу, — пробурчал Макс. Чуть нахмурив брови.
— И я, — закивала Майка и часто заморгала, словно и сама была готова расплакаться.
— Ага, конечно. Как будто мама кого-то из вас впустит в квартиру, — уже улыбаясь сквозь слезы, проговорила я.
Мне очень повезло с друзьями. Я начала общаться с ними одновременно еще в начальной школе. И с тех пор мы были не разлей вода. Майка никогда не давала меня в обиду, если кто-то пытался меня задирать. А Макс мог и кулаками помахать, если это требовалось.
Вот только мама не разделяла моего отношения к этим двоим. Она считала, что их семьи неблагополучные, и с самого начала запрещала мне с ними общаться. Майка быстро об этом узнала и рассказала Максу. С тех пор наша дружба стала еще крепче, ведь я не отказалась от них, несмотря на запрет мамы.
А в старших классах мама как-то заметила нас вместе и устроила мне разнос. Я долго ее бойкотировала, требуя разрешить дружить мне с теми, с кем хочу. С тех пор Макс с Майкой иногда устраивали акции рядом с домом или в подъезде.
— А мы будем под окнами стоять и орать ободряющие песни, — широко улыбнувшись, заявил Макс, а Майка еще активнее закивала.
— Дураки! — рассмеялась, уже представив эту картину и свесившуюся с балкона маму, грозно машущую им кулаками.
— Зато твои любимые, — крикнула Майка. И не поспоришь!
— Ну, вот. Вроде, удалось тебя приободрить. Может, сбежишь из заточения? Помчали в торгушку? — предложил Макс.
— Давай в кино, — вставила свое предложение Майка.
— В караоке! — взвизгнула я, уже предвкушая посещение любимого заведения.
— Давно, кстати, не были, — заметил Макс.
— Да, они, наверное, успели забыть, насколько отчаянно и плохо ты можешь петь. И, возможно, даже впустят нас без боя, — снова закивала Майка, злобно хихикнув.
— Как будто ты лучше поешь, — фыркнул Макс, рассмешив меня еще больше.
— Все, я выдвигаюсь, — остановила я их перепалку, завершая вызов.
Не заглядывая в мамину комнату, я направилась сразу к выходу. Майка жила рядом, поэтому уже встречала меня на выходе из двора. Маму, все же, провоцировать не решилась. Она сразу раскинула руки в стороны, предлагая броситься в ее объятья. Я, конечно же, не стала отказываться. Я так ее любила, даже не представляла, как возможно жить без нее. Она знала все обо мне и лучше меня понимала, что мне нужно. Всегда подсказывала и направляла. И хотя мы и были ровесницами, я относилась к ней как к старшей сестре, постоянно мчалась к ней за советом.
Я снова расплакалась на ее плече.
— Я не хочу никуда от тебя уезжать, — ревела я, не в силах сдерживаться.