Хотя? Вспоминаю младших братьев. Спасительная мысль прожигает мой мозг – надо стать девочке подругой. Судя по всему, у нее «таких» нет.
– Почему ты не в школе? – задаю неожиданный вопрос.
– На дому учусь, – хмурится, но отвечает. – Ближайшая школа в Сочи.
Бинго! Облегченно вздыхаю. Значит, меня не увезли далеко от города.
– Эй, как там тебя? – в дверях вырастает еще одна злобно настроенная женская фигура – Камиллы. – Обед пора готовить, чего расселась?
Тяжело поднимаюсь, иду на выход за женщинами Амира.
– Что умеешь? – вопрос застаёт врасплох.
– Ничего, – жму плечами.
– Ну да, – окидывает недобрым взглядом мою тонкую фигурку, – по тебе заметно.
– Я – балерина! – выпаливаю, не подумав.
Судя по четырем парам ошалевших глаз, понимаю, что сказала лишнего.
– Танцовщица? – недоуменно интересуется свекровь. – Стриптизёрша? Вот беда! Так и знала, что сын непутевую сноху в дом привел!
– Я не такая! – цежу обиженно. Злюсь капитально, но пытаюсь владеть эмоциями, не показывать слабости посторонним людям, которые даже не пытаются понять меня.
– Такая – не такая, – издевается Камила, а «нашей» Лейлой тебе никогда не стать.
– «Нашей»?.. – вскидываюсь удивленно.
– Нашу маму звали Лейла! Ты не имеешь права называться её именем, – огрызается старшая дочь.
– Я не претендую, поверьте. Мне всего восемнадцать лет, сама ещё ребёнок, – защищаюсь, с нежной улыбкой на губах.
– Куда тебе до матери? Молоко на губах не обсохло! – шипит мне в губы Камилла.
Глава 14
Лейла
Хочу убежать из чужого дома, только не понимаю, как это сделать. Камилла стережет меня как цепной пёс. А ещё старшенькая девочка ей помогает. Две ведьмы будто договорились гнобить меня, пока не вернется Амир.
Как назло, мужчина, будто, в воду канул. Его нет уже два дня. Схожу с ума. Мне нужно знать точно, позвонил ли он маме, сообщил ли, что я в безопасности, меня не надо искать, не надо никуда ехать, если позвонят.
Снова ложусь одна в холодную постель.
С одной стороны радуюсь, что не придется ёжиться, сворачиваться калачиком, прижиматься к стенке, чтобы как можно меньше касаться чужого мужчины.
С другой стороны, без него одиноко. Я уже привыкла разговаривать с Амиром по ночам.
– Ами, – шепчу пересохшими губами, поднимаюсь с кровати. Первый этаж, а я ни разу не проверяла, открываются ли окна.
Протягиваю руку к ручке, медленно поворачиваю вправо. Бинго. Окно распахивается с первой попытки. Выглядываю на пустой двор, погрязший в чернильной темноте. Странно, сегодня впервые не горит лампочка.
На улице прохладно, но желание сбежать превыше разума. Нахожу в шкафу мужчины трико, теплую куртку. Медленно переодеваюсь, стараюсь не шуметь. Вещи болтаются на мне как на чучеле, не обращаю внимания. Молюсь, лишь бы это не помешало бегу.
Понимаю, что надо бежать в сторону Сочи, только вот куда, точно не знаю.
Темную косу прячу под куртку. Ничто не должно мешать…
Тяжело вздыхаю, направляюсь к окну. Есть в моем плане небольшая прореха – тапочки на ногах. Свою обувь я не нашла, в огромных ботинках Амира идти не смогу, пришлось остаться в домашних тапках.
Заношу ногу на подоконник, слышу неприятный скрежет – дверь в комнату открывается, и тут же закрывается.
Передо мной вырастает худенькая фигурка Лилии в ночной сорочке.
– Только не кричи, – шепчу ей.
– С чего бы? Я рада, что ты уходишь, – шепчет по-змеиному. – Не нужна нам вторая мама! Папа ошибся. Иди к лесу, но не заходи в него, иначе потеряешься. Шагай всё время вдоль дороги вон туда, в сторону горизонта. Там город.
– Спасибо, – шепчу еле слышно.
– Не за что, – провожает меня горящим взглядом.
Даже в темноте чувствую, что детские глаза глядят с ненавистью и ревностью.
Выбираюсь наружу, потом со двора, калитку кто-то забыл запереть на ночь. Бегу по высокой траве… в тапочках. Благо, хватило ума надеть толстые мужские носки. Но даже через них трава нещадно колется, и боль пронзает сотнями иголок кожу.
Оглядываюсь по сторонам как зашуганный зверек – то тут, то там мерещится шорох. Никого. Разыгралось воображение.
Думаю об одном, как же будут выглядеть мои израненные ноги во время спектакля? Вдруг, Ванечка заметит в гримерке? Он обожает врываться не вовремя. Это его конек.
Сердце больно сжимается. У нас никогда ничего не было с Ваней, мы всего лишь друзья. Не по моей прихоти, по его!