— Для всякого рода непредвиденных ситуаций, — буднично пояснил.
Она замерла, наткнувшись спиной на преграду. Я уперся в стену ладонями по обе стороны от нее, заключая точно в клетку. Отступать больше некуда.
Под полупрозрачной шелковой блузкой часто вздымалась грудь. При каждом вдохе ткань только соблазнительнее очерчивала аппетиные формы. Поблескивая камнями, в ложбинке между грудей покоилась небольшая подвеска виде креста. Как напоминание об ангельской внешности Арины и моей дьявольской похоти.
Боялся, что игра зайдет слишком далеко — сдерживаться становилось всё труднее. Всё в Арине казалось идеальным. Идеальным для меня. Даже ее аромат изменился: вчера это были горькие нотки с перчинкой, а сегодня — что-то мускусное и пряное.
Я не сводил глаз с ее чуть приоткрытых губ. Представлял как кончиком языка провожу по ним, пробуя на вкус ярко-алую помаду: вдруг это та самая специя, что делает Арину такой манящей?
Поднял взгляд выше, изучая ее серые глаза. Точно грозовое небо летним днем. Думал, стоит рискнуть прикоснуться к этой богине, как меня пронзит смертоносной молнией. Превратит в пепел.
В абсолютной тишине кабинета прекрасно различал ее глубокое дыхание, шелест шелка блузки. Балансировал на грани: придерживаться образа порядочного босса или послать всё к черту и воплотить в жизнь все фантазии?
Но все терзания прекратились в один миг.
— Я должна признаться, — сладко выдохнула Арина, опаляя горячим дыханием.
— В чем? — я облизнул пересохшие губы. Как же хотелось утолить жажду, испытать эту девочку до дна.
— Мне стыдно даже говорить о таком вслух, — смущенно шептала, а руки тем временем легли на мою грудь. Тонкие пальчики заскользили вниз по животу.
— Необязательно говорить, — я сжал кулаки, чтобы не сорваться и не наброситься на нее. — Можешь показать, чего ты хочешь.
— Делать такое со своим начальником неправильно, — и прижалась ко мне, выгибаясь точно кошка, — и неприлично.
Я уже не думал о правильном и приличном. Запустил пальцы в ее волосы, необъяснимо опасаясь, что в любой момент она вырвется, как птичка из клетки, и я так и не познаю вкус запретного плода.
Всего один вдох отделял меня от осуществления мечты. Я почти ощущал мягкость ее губ. Помада медовой патокой осела на моих собственных. Ее вкус и аромат уже касались кончика языка. Еще немного и ….
— А как же ваша жена?
Я не сразу сообразил, что она имела ввиду. У меня жена? Абсурд. Я не такой дурак, чтобы обрекать себя на брак.
— Нет никакой жены, — в первые секунды оправдывался, даже не допуская мысли, что в общем-то она права.
— Вы разве не женаты на Лилиане? — Арины выпрямилась, ладонями оттесняя меня. — Вся фирма только и говорит об этом, Максим Викторович.
Имя лучшего друга прозвучало набатом. Набат, что возвестил о крушении всех надежд. Чертов сигнал о том, что нихрена мне сегодня не обломится с Ариной. А может и вовсе никогда.
Кто же знал, что маленькая ложь создает столько проблем. Я же был так близок.
— Это всё формальности, — как наркоман, придумывал миллион причин, по которым мне просто необходима дурь. Арина — мой личный сорт наркотика. — Мы давно не живем вместе, бракоразводный процесс уже начался.
Арина в мгновение ока оказалась по другую сторону стола, и теперь нас разделял дизайнерски кусок из стекла и металла.
— Развод?! — вспыхнула она. — Вы женаты чуть больше месяца, и уже разводитесь?
— Такое бывает, — я обогнул стол. Надеялся, что близость к ней пробудит ту искру, что проскочила между нами всего минуту назад, и мы продолжим то, что начали. — Не сошлись характерами.
— Значит, как разведетесь, тогда и поговорим, — выдвинула неосуществимое требование.
— Это же может занять месяцы! — а мне хотелось развлечься с ней прямо сейчас.
— То есть вы предлагаете стать вашей любовницей? — оскорбилась до глубины души.
Не представлял, что сказать, чтобы унять ее. Просто пытался поймать упрямицу, но она ускользала, и скоро мы, как два идиота, кружили по кабинету. Я начинал злиться, а Арина давно уже пылала праведным гневом. Казалось, она вот-вот схватит какое-нибудь папье-маше и запульнет в меня.
Много раз видел женщин в гневе, когда вдруг выяснялось, что я отнюдь не собираюсь на них жениться. Обычно они приходят в неистовство: проклинают и желают скорой мучительной смерти. При этом в их глазах какая-то, непонятная мне, необъятная тоска и обида. Во взгляде Арины ничего подобного я не замечал. Там холодная ярость, жажда справедливости и возмездия.