— Я же говорил, что Терренс водит тебя за нос, крошка! Я буду для тебя гораздо более надежным… опекуном.
За спиной Изабель раздалось негромкое рычание Мордрида.
— Но мужчины такие обманщики… Они меня уже не раз обманывали, — театрально вздохнула Изабель. — И…И если я решу стать вашей любовницей…
Занавески на окне, за которым скрывалась леди Дороти, подозрительно зашевелились.
— Что это? — замер Эдгар.
— Ничего, — ответила Изабель. — Сквозняк.
— Сквозняк? Странно! — нахмурился Эдгар.
— То мне нужны будут доказательства! — Изабель почти кричала, вешаясь на шею Эдгару. — Доказательст ва того, что вы на самом деле будете заботиться обо мне!
— Доказательства? — спросил Эдгар и облапил девушку. — Будут тебе доказательства!
И он потянулся к губам Изабель своими мокрыми и жадными губами.
Изабель в ужасе закрыла глаза, задыхаясь от запаха перегара. Ей оставалось только молиться, чтобы эта пытка скорее закончилась.
Но ничего не случилось. Во всяком случае, с Изабель.
Сзади послышался короткий шорох. Затем спереди раздался громкий вопль.
Изабель открыла глаза.
Нижняя часть панталон Эдгара превратилась в лохмотья, а к его обнаженной лодыжке припал Мордрид. Он сжимал ногу Эдгара с таким видом, будто это была не лодыжка английского джентльмена, а аппетитная мозговая кость. Мордрид издал неопределенный звук и глубже погрузил в ногу Эдгара свои огромные желтоватые клыки.
— О-о-о! — заорал Эдгар. — А-а-а! Пшел вон!
— Нельзя, Мордрид, — сказала Изабель.
Пес покосился на нее, но расставаться с ногой Эдгара не спешил. Очевидно, она чем-то ему приглянулась.
— Отойди!
Мордрид огорченно зарычал и с видимой неохотой разжал челюсти.
— Я убью его, — прошипел Эдгар, отпуская Изабель и сокрушенно глядя на бахрому, болтающуюся там, где так недавно красовались сшитые по моде панталоны.
— Кровь течет, — заметила Изабель, пытаясь придать своему голосу хоть капельку теплоты. — Нужно заняться раной.
— Я убью его, — твердо и спокойно сказал Эдгар, не сводя глаз с Мордрида.
— Ну-ну, — успокоила его Изабель. — Сначала — рана.
Она закинула на свое плечо руку Эдгара и, словно заправская сестра милосердия, поволокла раненого с поля боя — поближе к двери.
— Пойдемте, сэр Эдгар, я окажу вам помощь. Я слышала, что такие раны лучше всего промывать бренди. Да заодно и внутрь стаканчик-другой пропустить не повредит.
Бренди. Это слово всегда звучит убедительно. А уж сэра Эдгара уговаривать не пришлось.
— Пожалуй, ты права, — легко согласился Эдгар и заковылял к выходу, опираясь на хрупкое плечо Изабель.
Когда они оказались в коридоре и за ними захлопнулась дверь спальни, Изабель облегченно вздохнула.
15
— Ну вот, теперь можно отдохнуть от этих болтливых леди и спокойно, по-мужски поговорить, — сказал Эдгар, облегченно откидываясь на спинку стула со стаканом бренди в руке.
Терренс посмотрел на него и подумал, что правильнее было бы сказать «отдохнем от этой болтливой леди» — именно так, в единственном числе, потому что за столом был слышен один только голос — голос Амелии. Все остальные леди хранили молчание. Амелия же, то ли не обращая внимания, то ли просто не замечая, что температура за столом находится на точке замерзания, все щебетала и щебетала, не блистая, правда, при этом разнообразием тем. Их у нее, собственно, было только две: предстоящая свадьба и медовый месяц.
Он с сожалением припомнил сегодняшнее утро, ту сцену, что разыгралась между ним, Изабель и Амелией. Да, утренняя схватка окончилась поражением. Чего они добились? Да ничего! Только вконец рассорились с Изабель. А эта коричневая ворона как была при своем, так при своем и осталась. Чертова курица!
Он с грустью подумал об Изабель и сказал, отхлебнув из своего стакана:
— Да, и в самом деле!
Эдгар ухмыльнулся:
— Моя птичка немного возбуждена, конечно, но ее можно понять. Так сказать, витает в облаках!
— Ну, может быть, прогулка вокруг аналоя в церкви Сент-Джордж поможет ей спуститься с небес на землю, — слегка заплетающимся языком заметил Джош. Он весь вечер то и дело благоговейно припадал к бутылке. — Я имею в виду заботы по дому и все такое прочее, что свалится на нее.
— Хм-м-м, — глубокомысленно нахмурился Эдгар. — И в самом деле, нужно будет с ней поговорить. Я сам что-то и не подумал об этом.
— Скажите, Эдгар, — обратился к нему Терренс, желая увести разговор подальше от Амелии, о которой ему ни говорить, ни думать совершенно не хотелось. — А что с вами случилось? Я слышал, что вас покусал Мордрид?
Эдгар поморщился.
— А, ерунда! Но этого бешеного пса следует пристрелить.
— А мне нравится этот бродяга, — возразил Джош. — Надежный пес, отличный охранник и верный друг.
— Да, это так, — присоединился Терренс и внимательно посмотрел на Эдгара. — Мне известно, что Мордрид, как истинный джентльмен, может пустить в ход свои клыки только в одном случае — когда защищает какую-нибудь леди. Так почему же он покусал вас?
— Нет, он, правда, покусал однажды человека и не из-за леди, — ухмыльнулся Джош. — Помните того сумасшедшего повара-француза? Но тот бросился на Мордрида с топором. Вы не бросались на Мордрида с топором, Эдгар?
— Разумеется, нет, — буркнул Эдгар и отвел глаза.
— А что же вы делали? — нахмурился Терренс.
— Да говорю же вам — ничего! — огрызнулся Эдгар.
Он поднялся со стула и нервно прошелся по гостиной.
— Чертовски крепкий бренди, — сказал он и поспешно двинулся к двери. — Пойду-ка лучше прилягу.
Терренс и Джош молча проводили его взглядами.
— Что это с ним? — удивился Джош, когда Эдгар ушел.
— Не знаю, — вздохнул Терренс. — Да, по правде сказать, и знать не хочу.
— Туман, туман, — промурлыкал Джош и потянулся к графинчику с бренди. — Что-то он темнит.
Джош бережно взял хрустальный сосуд и щедро плеснул из него в свой стакан.
— Впрочем, скажу тебе, старина, он всегда темнит. А его дочка, так у той вообще черепица с крыши поехала. — Он призывно взмахнул графинчиком. — Тебе налить?
— Нет, — вздохнул Терренс. — Боюсь, с меня на сегодня хватит.
— Как знаешь. А я так выпью, — сказал Джош, опуская графинчик на стол и беря в руку стакан, наполовину наполненный янтарной жидкостью. — Хочу сегодня напиться. Только это и остается.
Он высоко поднял свой стакан:
— За дам!
Терренс издал протестующий возглас и стремительно потянулся к графинчику.
— Если за дам, то я не могу не присоединиться.
Джош откинулся на спинку стула в ожидании Терренса и заметил, покачав головой:
— Не понимаю женщин. Не понимаю, и все тут. Элизабет не желает со мной разговаривать! Я сказал ей… Ну, это неважно, что я сказал. Но, черт побери! Я кладу к ногам женщины свое сердце, а она не желает со мной разговаривать!
Терренс вздохнул и мрачно посмотрел в свой наполненный стакан — так внимательно, словно надеялся увидеть на его дне ответы на все свои вопросы. Увы, не он первый и не он последний искал истину на дне стакана.
— Бывает хуже, — трагическим тоном сказал он. — Изабель не позволяет мне даже дотронуться до себя!
Джош подобрался и недовольно посмотрел на Терренса.
— Полегче, старина! Как-никак, ты говоришь о моей сестре!
— Разумеется, — ответил Терренс и отвел в сторону руку с зажатым в ней стаканом. — О ком же мне еще говорить, об Амелии, что ли?
Джош серьезно подумал и решительно заявил:
— Нет. Об Амелии — ни слова. Но и мою сестру не трогай — ни на словах, ни на деле.
— Да успокойся ты, — с досадой ответил Терренс. — Что я, сам не знаю?
Джош задумчиво пошевелил бровями.
— Наверное, знаешь. — Он приветственно поднял стакан. — Точно, знаешь. Иначе я вызвал бы тебя на дуэль.
— Не беспокойся, приятель, — огрызнулся Терренс. — Я до твоей сестры и пальцем не дотронусь. Уж она-то об этом и сама сумеет позаботиться!