— Но зачем? — старательно округлила глаза девушка, изображая непонимание.
— Тебе так будет удобнее, — мягко улыбнулся мужчина, став в этот момент неожиданно похожим на играющего с добычей сытого хищника. — И места для новых нарядов больше, и учёбе соседки не помешают, ведь наверняка с утра до вечера болтают.
— Ну, не знаю… — с трудом удержалась от смеха Рончейя, давно заметившая гримасы своего ухажёра, которыми тот реагировал на особо раздражающие писклявые голоса некоторых девушек. — Это же неприлично…
— А кто узнает? — продолжал искушать её мужчина. — Куплено на твоё имя, всем скажешь, что родители и купили любимой девочке. И гостей не разрешают по вечерам принимать, поручив следить за твоим поведением преданному слуге.
— Какому слуге? — теперь уже по-настоящему удивилась Рони.
— Преданному! — рассмеялся Манчарт, уже понявший, что дело почти сделано, раз уж девушка не убежала из-за столика после первой же фразы. — Я найму тебе человека в услужение… скажем, на год. Проинструктирую его насчет истории про твоих родителей. Ну и должен же кто-то следить за порядком? Приходящую прислугу без присмотра оставлять нельзя.
— Какую еще прислугу? — окончательно растерялась девушка, забыв про тщательно поддерживаемый ею образ чуть избалованной состоятельной барышни.
— Понимаю, что ты привыкла к постоянному штату прислуги, — терпеливо пояснял мужчина, — но какой смысл переплачивать, если для уборки достаточно нанимать женщину, приходящую через день. Да и повариха нужна только для ужинов, и то не всегда, вас же в Академии кормят. Так что можно подыскать такую, которая и уборкой, и готовкой сможет заниматься, не маяча постоянно перед глазами.
— Ах в этом смысле… — взяла себя в руки Рончейя, пытаясь сообразить, как же ей теперь следует отреагировать на вполне откровенное предложение.
С одной стороны, она испытала облегчение, поняв, что замужество пока не грозит, а ведь это означало бы почти неминуемое прекращение учёбы. В купеческой среде не очень жаловали слишком уж заумных жён. Но с другой стороны, выстроенный образ недотроги, не позволяющей ничего лишнего, требовал возмутиться чуть активнее, чем это сделала она, обрадовавшись дорогому подарку.
— Но это очень дорого, я так не могу… — судорожные попытки выбрать правильную линию поведения и нужные слова со стороны смотрелись как искренняя растерянность и милое смущение, так ласкавшее взгляд прожжённого ловеласа, коим себя считал Манчарт.
— Позвольте мне такую малость! — патетично заявил он, накрывая большой ладонью чуть подрагивающие ручки Рони, теребящие салфетку. — Для меня это ничего не стоит, всё равно, что цветы или конфеты милой барышне подарить.
Сам ужасаясь и одновременно гордясь размахом, с которым теперь действовал, Манчарт ещё какое-то время уговаривал девушку принять подарок, пока та не заторопилась, вспомнив про занятия, на которые почти опоздала. Добившись от спешащей студентки обещания встретиться завтра и уже начать отсматривать подходящие дома, мужчина посадил Рони в дежурящий возле таверны экипаж и, насвистывая что-то бодрое и даже немного залихватское, двинулся в сторону ближайшего дворника. Ведь всем известно, что те всегда в курсе, что творится в округе, где и какие дома продаются, да ещё и способны рассказать о состоянии этих домов: давно ли ремонтировались, часто ли вызывают магов для решения проблем с водой или отоплением… Да мало ли что ещё замечает неприметный для большинства прохожих, почти сливающийся с местностью служитель уличной чистоты и порядка. И при правильном и уважительном отношении этот маленький человек способен быть гораздо полезнее множества знакомых, через которых частенько и узнают о подобных вещах, озаботившись покупкой жилища.
Несколько блеснувших на мгновение монет — и вскоре Манчарт был подробно проинформирован по всем интересующим его вопросам, быстро сойдясь с дворником во мнении, что внимания заслуживают только два расположенных поблизости дома, из числа выставленных на продажу, с остальными и связываться не ст о ит. Вдобавок тот помог и подобрать подходящего по всем параметрам слугу, почти преклонного возраста, но ещё крепкого и надёжного, чья престарелая хозяйка недавно умерла, не озаботившись заблаговременно оставить рекомендации. Она, видимо, собиралась жить вечно, поскольку и завещания не написала, поставив своих дальних родственников в неудобное положение. Отказаться от доли никому не хотелось, а запутанные родственные связи затрудняли расчеты при дележе имущества. В общем, преданный слуга и вовсе остался без благодарности за многолетнюю безупречную работу.