– Нет. Отца ищу. Ты его, кстати, не видела? Сейчас будут выносить торт.
– Не-а. Давай, что ли, помогу тебе в поисках.
Пожав плечами, пропускаю Аню обратно в дом. Залипаю на тонких завитках, собравшихся у нее на затылке. И чуть не натыкаюсь в темноте на низкий журнальный столик. С огромной вазой на нем.
– Осторожней, – хихикает девушка.
– Чего шепчешь? – хмыкаю в ответ и, набрав полные легкие воздуха, ору: – Пап! Оте-е-ец… Мы торта хотим. Давай выходи, где ты прячешься?
В ответ тишина.
– Может, он не здесь? Ты на улице хорошо смотрел?
– Да вроде.
– Ну, тогда в кабинет еще давай заглянем. – Аня толкает дверь. Та поддается. Сумерки в комнате разбавляет красивый торшер у дивана, на который отец и прилег. Со смешком облегчения Аня замечает:
– Он просто умаялся и уснул. Бедный. Будить будем?
– Ну конечно. А как же желание? Надо обязательно свечи задуть.
– Не думала, что когда-нибудь услышу от тебя нечто подобное, – смеется Аня, подходя к дивану. – Пап! Пап, там торт выносят. Пап?
В этот момент я все и понимаю. По его неестественной позе, по застывшему, будто маска, лицу. И Аня, думаю, понимает. Потому что в ее голосе появляются незнакомые мне звенящие нотки.
– Папа!
Я подаю на колени. Прикладываю пальцы к пульсу на шее. А она все кричит и кричит… Эти бесконечные «папа».
Глава 22
Абсолютно бесполезной. Я чувствую себя абсолютно бесполезной дальше. Сижу, только глазами хлопаю. И ничем не могу помочь. Хотя моя помощь, в общем-то, и не требуется. У Матиаса все под контролем. Он звонит куда нужно, он делает объявление для гостей. Он, пусть и не сразу, пусть при помощи прибывших медиков, справляется с истерикой Марты. И даже не забывает спросить, как я? И только потом уезжает, попросив меня побыть в доме. Чтобы приглянуть за его матерью. И вот я здесь. Абсолютно бесполезная, да. Удивляюсь тому, как все быстро и слаженно у него все получилось. Наверное, Матиас был готов. Когда за отцом приехали из морга, он выдал этим людям костюм, в котором отцу полагалось лежать в гробу. И туфли… То есть у него даже подобного рода мелочи были предусмотрены, а не только порядок действий в сложившейся ситуации. Когда я строила карьеру и ходила на вечеринки, он готовился к смерти самого близкого человека.
Если к смерти вообще можно подготовиться.
Я всхлипываю. Нос уже распух, глаза превратились в щелочки. Мне бы тоже не мешало собраться. Попробовать поменять билеты, связаться с боссом и Сашкой… Еще и Сашкой. Но пока на это просто нет сил. Я задыхаюсь от жалости. И мысли – ах, если бы все можно было переиграть. Я бы… Что? Осталась? Может быть… Или нет. Скорей всего, нет! Потому что я уехала в разгар отцовской борьбы со смертью. Наверное, я все-таки дефективная. Недостаточно хорошая. Неспособная к жертвенности эгоистка. И другой не могла быть.
В балконную дверь, скорбно подвывая, скребется Джек. Я заставляю себя подняться, открыть ему. Но пес не заходит. Бьет несуществующим хвостом по деревяному настилу, выгибает спину, заискивающе глядя в глаза. Без сил опускаюсь на пол и обвиваю руками мохнатую шею. Как еще его утешить – не знаю. Так и сидим.
А где-то в отдалении сотрудники кайтеринговой компании разбирают праздничные шатры…
Не знаю, сколько времени проходит. Над океаном рдеет заря. Обводит огненным окоемом небо. А чуть выше клубятся тучи. Наверняка будет дождь.
– Ань?
– Матиас! – вскакиваю на ноги. – Ну что там?
– Да ничего. Послезавтра можно будет забрать. В два часа отпевание.
Так быстро! Я не знала, что это так быстро…
В глаза бросается, что Матиаса немного пошатывает. А ведь он пил, не зная, что ему придется сесть за руль, но, полагаю, ведет его не от этого. Боже. Бросаюсь к брату со всех ног. Подхватываю, поднырнув под руку, словно каждый день проворачиваю такие фокусы.
– Тебе надо отдохнуть.
– Да… – шепчет он. – Сама-то чего не ложишься? Даже не переоделась.
Опускаю взгляд на лиф вечернего платья, обтянувший закаменевшие от холода соски. Это так неважно сейчас, что никакого стыда нет. Мат вряд ли заметил мою реакцию.
– Так не во что. Я же в гостиницу собиралась. Пойдем-пойдем.
Тащу его, а сама носом шмыгаю.
– Как же так, Мат? Он же выздоровел! – не выдерживаю на полпути. Меня начинает знобить. Слезы катятся непрерывным соленым потоком. Ничего перед собой не вижу. Ни-че-го. Опускаюсь, оседаю на лестницу. Так колотит меня. Так трясет…
– Сердце не выдержало. Так бывает, Ань.