С ножом я и так не расставался, военная выучка, а делать парня еще опаснее, чем он есть, не стоило, но Матвей вновь стал испытывать моё терпение на прочность. После последней вечеринки я обнаружил пачку презервативов у себя за кроватью.
- Что это? – спросил, шмякнув находку на стол перед носом соседа. К слову, вся комната была приведена в порядок, никакого мусора.
Он глянул искоса, не отрываясь от набора текста на планшете, и выдал:
- Средство защиты и… приятного времяпрепровождения. Некоторые люди трахаются. Знаешь? Снимает стресс, если не в курсе.
- Я в курсе, для чего они нужны, но, будь добр, сделай так, чтобы я не находил их возле своей койки. Трахайся на своей кровати. - Я умолчал, что мне иногда приходится отключать обоняние, чтобы не смаковать стойкий запах секса после вечеринок.
Он вдруг схватил меня за футболку на груди, притянул так, что мы оказались нос к носу, я возмущенно уперся в широкие плечи и невольно взглянул на приоткрытые губы, а он еще и облизнул их. Скептически поднимаю бровь и смотрю в серые глаза. У него сердце сбилось с ритма, зрачки расширились, а у меня даже дыхание не изменилось.
- Я постараюсь… трахаться так, чтобы не мешать тебе, - выдохнул Матвей в мои губы и отпустил из хватки.
Отступаю, поправляю одежду.
- Ты мне и не мешаешь, - бросаю равнодушно. Он прожег меня бешеным взглядом и запихал презики в ящик стола.
В следующий раз я нашел за кроватью упаковку влажных салфеток и тюбик анальной смазки. Спокойно вынул добычу и поставил на стол перед Матвеем.
- Это твое, - прокомментировал, зевнул, пошел в душ, чувствуя спиной настороженный взгляд.
Интересно, какой реакции он ожидал? Истеричных воплей? Все давно было сказано словами, он меня не уважает, не считается с моим мнением, чтобы его переубедить, мне надо сломать ему позвоночник, но сейчас не война, и я не в казарме. Так что мы сосуществуем, успешно игнорируя друг друга, пока оба психически и физически здоровы - и на том спасибо.
С этого момента началось какое-то идиотское противостояние. Матвей перестал соблюдать даже видимые приличия: мог выйти из душа голым, переодеваться при мне не стесняясь, зачем-то сменил туалетную воду, которая стала только подчеркивать его природный запах. Иногда заставал его, целующимся с парнем или с девушкой на пороге, натыкался на парня в коридорах учебки в пикантных ситуациях. И все время ловил на себе его взгляды: злые, угрюмые, оценивающие, задумчивые. Создавалось впечатление, что он меня изучает, как добычу, перед тем, как напасть. Матвей часто язвил в разговорах, чем приводил меня в замешательство, и я предпочитал замолкать, чтобы не нарываться на грубость. Утыкался в учебники, отделывался односложными предложениями, но это злило парня еще больше.
Как-то вечером, когда я готовился к экзамену, он ввалился в комнату с блестящими глазами, запахом выпивки и наглой ухмылкой.
- Все зубришь, заучка, - бросил, раздеваясь, - скоро плесенью покроешься.
- Не покроюсь. Благодаря тебе я прекрасно проветриваюсь в парке чуть ли не каждую ночь, - отвечаю, просматривая информацию на планшете.
- Вот-вот, если бы не мои вечеринки, вообще бы из комнаты не вылезал, - пробурчало это двухметровое чудовище и упало в кровать в одних трусах, сверкая золотистым загаром на коже.
Не понял… Это он считает, что осчастливливает меня ночевками на природе? Наглец!
С койки донеслось равномерное сопение, сердце у него билось ритмично - значит, уснул, можно спокойно идти в душ. Никогда не раздеваюсь перед Матвеем, всегда снимаю одежду в ванной, чтобы не выходить голым. Только этот волчара может слоняться в первозданном виде, даже пару раз дверь так открывал, никаких комплексов. Тело у него действительно красивое, не поспоришь, подкачанное, рельефное, мышцы, как стальные. Когда мы с ним сцепились, успел почувствовать, насколько хорошо он тренирован, да и ростом не обделен, я ему в грудь дышу, когда стоим. Вот поэтому так не люблю находиться с ним рядом, лучше пусть сидит или лежит, но не возвышается башней, а то нервничать начинаю, за нож хвататься.
В общем, прокрался в ванную, защелку закрыл и стою под горячими струями, балдею, с полчаса, наверно, уже кайфую. Вдруг защелка, вырванная с мясом, волшебным образом звякает на пол, и заходит Матвей с помятой физиономией. Волосы у него торчком, глаза совсем непьяные - шагов я не услышал, подкрался он, что ли?
- Ой! – сказал он фальшиво и отбросил ногой сломанную задвижку. – Я нечаянно, только умыться хотел. Не помешаю?
Ага, так и поверил. Фыркаю и задвигаю перегородку душа плотнее. Матвей умылся, поглядывая на меня из зеркала, и скоренько вышел, умыкнув мои вещи и полотенце. Гад!
- Эй! Какого хера ты задумал?! – Я выключил воду. – Ты что себе позволяешь, волчара сероглазая! – заорал, злясь. – Верни вещи! НЕ-МЕД-ЛЕННО!
- Ну, наконец-то разозлился! Амеба ты полудохлая, - раздалось насмешливое из комнаты. – Я уж думал, ты робот и эмоций вообще не имеешь. Выходи, красавчик, я тебя даже полотенчиком вытру по доброте душевной, а потом и вещи верну… может быть.
Я зарычал и ударил рукой в стену, пара плиток треснула и осыпалась в ванну. Огляделся, прикрыться совершенно нечем, выполз, приоткрыл дверь и уставился на Матвея, пытаясь прожечь в детине дырку. Не помогло. Скотина лежит на кровати и улыбается, мои шмотки у него под боком, а глаза хитрые и насмешливые.
- Это не смешно, верни вещи, - делаю последнюю попытку.
Он мотает головой.
- Ни за что! Не стесняйся, Паша, мы - парни, ничего нового, чего бы не было у меня, я не увижу, - протянул, веселясь, и вперился в меня глазами.
Сволочь! Шею сверну. А труп закопаю в парке под любимым дубом.
Делать нечего, не сидеть же в ванной до посинения.
Выхожу.
========== Три ==========
Да, у автора нежная любовь к деревьям.
Серые глаза впились в меня, улыбка стала натянутой. Пока шел к кровати, он буквально облизывал мое тело, и во взгляде загорался дьявольский огонь. Торопиться уже было некуда. Плавно оказался возле Матвея, не опуская взора, забрал вещи, он попытался меня схватить и дернуть на себя, но я отпрыгнул и, повернувшись, прошел обратно в ванную, слыша за спиной сдавленный выдох. Да, я знаю, как выглядит моя спина с полосками белых шрамов на смуглой коже, и два горизонтальных на бедрах - тоже впечатляют. Когда я оделся в футболку и шорты и вышел из ванной повторно, с лица парня исчезла язвительная ухмылка, взгляд стал растерянным.
Я выключил ночник и забрался под одеяло. Выдохнул, нащупав нож под подушкой.
- Паша… - позвал Матвей. Мне послышалось, или он чувствует себя виноватым?
- Ммм?.. – обозначил я свое присутствие.
- Прости, это было глупо.
Вздыхаю. Надо же, этот волчара все-таки умеет извиняться! Меня отпустило внутреннее напряжение.
- Да, глупо. Прощаю. Если сделаешь еще что-нибудь подобное, шею сверну.
- Я понял, - ответил он таким голосом, как будто и вправду до него что-то дошло.
С этого вечера многое изменилось: он прекратил так рьяно доставать меня, бросал задумчивые взгляды, сам починил задвижку в ванной и перестал попадаться везде мне на глаза. Потом я начал замечать слежку и все время встречать его в столовой или в библиотеке. К концу недели он все же не утерпел и снова устроил сборище у нас в комнате, я привычно сбежал на свое дерево, но неожиданно… Матвей приперся туда же.
- Ты здесь ночуешь? – парень помялся, вскидывая голову, и осмотрел мой насест, присвистнул. При свете двух лун видимость была прекрасная, особенно для того, кому темнота не помеха.
- Да.
- А как не падаешь?
- Привычка.
- Я не замечал у тебя плеера. Что ты любишь слушать?