Наталия Шитова
ПРИТВОРЩИКИ
— Пожалуйста, кофе большой двойной и… — Полина не договорила, потому как бармен, аккуратный юноша лет двадцати, невозмутимо отвернулся от нее. Вместо того чтобы выслушать заказ, он стал перебирать радиостанции на магнитоле.
— Молодой человек! — пришлось окликнуть погромче, иначе останешься голодной.
Юноша встрепенулся, бросил возиться с магнитолой и взглянул на Полину с искренним изумлением, словно только что обнаружил ее присутствие.
— Кофе большой двойной, бутерброд с салями и… и с лососем, — заказала Полина уже без всякого «пожалуйста». В конце концов, если смотрят сквозь тебя, того, первого «пожалуйста» вполне достаточно.
С чашкой и тарелочкой Полина прошла зал насквозь и села за свободный столик у окна. В этом кафе ей уже случалось бывать, и больше всего ей нравились столики у огромного, во всю стену, окна. Оно выходило не на шумный, сумбурный, запруженный народом Невский, а в тихую неказистую улочку, почти безлюдную даже в первом часу дня.
— Прошу прощения… У вас не занято?
Полина, не поднимая головы, покосилась на зависшую напротив нее кофейную чашку. Держала ее мужская рука в тонкой черной перчатке.
Не переставая жевать, Полина отрицательно помотала головой.
— Вы разрешите?
Полина молча кивнула.
— Благодарю.
Ах ты, Боже ж мой, какие мы вежливые и предупредительные. С ума сойти. Надо было отказать ему для разнообразия. Интересно, он бы молча ушел искать другое место или стал бы вежливо выяснять, отчего ему нельзя присоседиться? Вот попадется же такой душный тип… Это не элитное заведение, чтобы спрашивать позволения занять свободное место. Здесь порядок такой: видишь стул — садись. И нечего козырять графским воспитанием в местах общего пользования. Пижонов развелось…
Кофе был так себе, хлеб в бутербродах явно вчерашний, но колбаса и рыба вполне прилично выглядели, поэтому вместо того, чтобы уделять пижонам внимания больше, чем они того заслуживали, Полина принялась за еду.
Видимо, бармен наконец совладал со своей магнитолой. В помещении кафе зазвучала незатейливая трогательная песня. Потягивая кофе небольшими глотками, Полина прислушалась к знакомому мотиву…
Полина грустно усмехнулась. Было время, много лет назад, когда она по девичьей своей наивности воспринимала эту песню, как чудесное пророчество. Тогда Полина частенько мечтала о том, как это может произойти. Случайная встреча. Случайная, но неизбежная, переворачивающая всю жизнь, неотвратимая… Ага. Как же. Прямо там… Неопытное божество из песни скорее всего не заметило Полину в толпе. Видимо, оно приспособилось проливать солнечный свет на жизнь каких-то других дурех, которым совершенно неизвестно отчего, но повезло больше. Хотя, о чем тут вообще жалеть? Кого можно подцепить в забегаловке фаст-фуд а ля совьетик? Разве что непомерно вежливых типов в перчатках.
Полина взглянула на чужую чашку, которая расположилась напротив. Странно, но ее совсем не тянуло взглянуть соседу в лицо, словно его и вовсе не было. Только руки в перчатках: одна держала чашку, другая постукивала по столешнице в такт звучавшей из динамиков музыке.
Милые стихи. Но интересно, каким способом можно выполнить сей мудрый совет, случись в этом настоятельная необходимость?
— Вот все думаю, а как она могла бы не дать ему уйти…
Полина вздрогнула, едва не поперхнувшись, и посмотрела-таки на соседа. Холеный мужчина, на вид около сорока, глядел на нее с деловито-задумчивым любопытством. Приятное, что называется, интеллигентное лицо с высокими залысинами, русые волосы зачесаны назад, бледные сухие губы четкого рисунка. Наружность располагающая. Да и одет солидно. Пижонское пальто, светлое кашне, воротник рубашки выпущен поверх джемпера…
— Это вы мне? — уточнила она.
— Ну да, вам, — мужчина слегка прищурился, в глазах заиграли искорки. — Я когда эту песню слышу, всегда думаю: а как бы она смогла его задержать…
— Ну не знаю. «Отвлечь простым естественным вопросом», — усмехнулась Полина. — Который час, например.
— Двенадцать сорок, — отозвался сосед.
— Уже?! — Полина по привычке вскинула руку, забыв, что часов нет. Потом смысл их короткого диалога наконец дошел до нее, и она почувствовала досаду. — Вы что, на знакомство напрашиваетесь?
— Можно и так сказать. Правда, скорее на разговор. Я и так о вас все знаю, гражданка Крымова. Вы живете на Дунайском двадцать четыре, квартира восемь. Сегодня у вас отвратительное настроение, потому что на работе вы попали под раздачу, и в довершении всего вам только что пришлось сдать в ремонт ваши любимые часы…
Полина напряженно выпрямилась.
— Кто вы такой? Что вам от меня надо?
— Только не пугайтесь! — руки в перчатках взметнулись и замерли в примирительном жесте. — Я не хотел, честное слово!
— Да? А что же вы хотели? Откуда вы меня знаете?
Мужчина улыбнулся довольно и весело:
— Все просто. Когда вы сейчас расплачивались у стойки, вы выронили квитанцию из часовой мастерской… Фамилию и адрес я прочел. Вывод о сломавшихся часах очевиден. А насчет работы я просто предположил. Ведь вы чем-то расстроены, так почему бы не…
— Все это очень интересно, мистер Холмс… Но, может быть, вы все-таки вернете мне квитанцию? — возмутилась Полина.
Сосед полез в карман пальто, вынул документ и протянул Полине:
— Извините меня…
Она поспешно сцапала бумажку, развернула, проверила. Все правильно, ее квитанция. Пора избавляться от дурной привычки совать в кошелек всякие нужные бумажки. Так и потерять недолго… А этот тип, ну и шуточки у него. Время от времени к Полине пытались клеиться разные экземпляры, некоторые даже проделывали это весьма оригинально. Но чтобы так — это впервые. Что тут скрывать — интригующее начало. Жаль вот, что времени на флирт даже не в обрез — вообще нет ни минуты. Еще надо закончить еду, чтобы во время решающего собеседования к вполне законному мандражу не прибавилось урчание голодного желудка. Да еще успеть дойти до места, прибыть за десять минут до назначенного часа, и никак не раньше. Но и не позже…
— Извините, — еще раз повторил сосед. Но по виду его никак нельзя было сказать, чтобы он хоть в чем-то раскаивался. Хитренькая такая физиономия. Фокусник.
— Ну что вы, что вы! Все очень мило, — пробурчала Полина, сунула квитанцию в сумочку и взялась за недоеденный бутерброд. — Еще какие-нибудь трюки в запасе, или я могу-таки спокойно поесть?
— Ради Бога… К тому же, цели своей я добился.
Полина вопросительно взглянула на него.
— Вы наконец обратили внимание на меня, — пояснил мужчина.
— И?
— И мы разговариваем.
— В самом деле? О чем же?
— Ни о чем, — усмехнулся он. — И мне это нравится.
— Вам что, поговорить не с кем? — недоуменно пожала плечами Полина.
— Увы, каждый Божий день у меня столько собеседников, что нет от них никакого спасения. Но это не то. Совсем не то, — грустно проговорил сосед. — Я уже целую вечность ни с кем не говорил ни о чем…
Полина снова взглянула на свое запястье.
— Отсутствие любимых вещей раздражает, — сочувственно кивнул мужчина.
— А с чего вы взяли, что часы — любимые?
— Ну, это просто, — сосед глотнул кофе, а потом уверенно пояснил. — Вы производите впечатление женщины, которая носит только любимые вещи. То есть те, с которыми сроднились.
— Вы имеете в виду «те, которые носят годами»? — уточнила Полина, представляя, как выглядят в глазах лощеного умника ее дешевая куртка из фальшивой замши и потертые перчатки, брошенные сверху на сумочку… Да, вид у Полины далеко не гламурный, что уж греха таить.
— Я имею в виду только то, что сказал, — покачал головой разговорчивый сосед.