— Еще пятнадцать миль, и мы там, — сказал он. — Вы знаете эту местность?
— Нет, но тут очень красиво.
Он не ответил, и она продолжала смотреть в окно. Медленно обогнули они несколько тесно поставленных каменных коттеджей и проехали сквозь бревенчатые арочные ворота на изогнутую дугой дорогу. Она пролегала через два поля и сворачивала затем влево к низкому зданию, окруженному аккуратно подстриженной живой изгородью и обсаженному цветущей алой геранью. Машина остановилась у подножия крыльца, и Пол помог Энн выйти. Дверь была приоткрыта, и он, распахнув ее настежь, прошел, ведя за собой Энн, через холл в гостиную.
При их появлении с дивана встала пухленькая женщина, и с ее колен посыпалась груда разноцветных книжек и яркий мячик, подкатившийся по ковру к ногам Энн.
Пол прошагал по ковру к женщине и, склонив голову, поцеловал ее в темно-рыжие волосы.
— Кора, дорогая, как поживаешь? Я надеюсь, ты не будешь возражать, я привез с собой Энн Лестер. Сирина в последнюю минуту не смогла поехать.
Кора улыбнулась и протянула руку.
— Рада видеть вас. Извините за беспорядок, но когда мои дети знают, что я дома, они категорически не хотят играть в детской.
— Потому что ты их балуешь, — рассмеялся Пол. — Они вырастут маленькими разбойниками. Мальчик и девочка, которые стояли у дивана и разглядывали Энн, бросились вперед и обняли Пола за ноги.
— Эй вы, маленькие чудовища, вы меня опрокинете! — Пол свалился в кресло, а дети, явные близнецы прыгнули на него сверху.
Кора улыбнулась.
— Джек и Джилл любят его, — обратилась она к Энн. — Единственная угроза, которая способна их образумить, это сказать, что не подпущу их к Полу, когда он приедет.
— Какие очаровательные имена вы для них выбрали, — заметила Энн.
— Это была идея Эдмунда, а не моя. Вы уже видели моего мужа?
— Нет.
— Ну, увидите за обедом. Вы знаете, что он ставит пьесу Пола?
— Обязана знать, — улыбнулась Энн. — Я его секретарь.
Кора была несколько ошеломлена.
— Я понятия не имела. — Она обернулась к Полу. — Где ты нашел такую обворожительную секретаршу?
— Она хотела выйти за меня замуж, — ехидно сказал Пол. — Как-то однажды она заявилась ко мне на дом с предложением.
— Я в это не верю. — Кора засмеялась и повернулась к Энн. — Пойдемте, дорогая. Я покажу вам вашу комнату.
Энн последовала за хозяйкой дома на второй этаж в спальню с кроватью под балдахином и мраморным умывальником. Разрисованные вручную занавески на окнах сочетались с цветом стен, а большая ваза была заполнена летними цветами, осыпавших лепестки на узор ковра.
— Мы обходимся без церемоний, если у нас в гостях только Пол, — объяснила Кора. — Когда будете готовы — спуститесь.
Дверь за ней закрылась, и Энн села на край кровати.
Она вспомнила, как Кора Риис играла роль Герды в “В тисках”. Боже, насколько изменилась эта женщина за последние четыре года! Вообще, как же много всего случилось за эти четыре последних года! Брачный побег Сирины и ее возвращение, цинизм Пола и его неохотное оттаивание, ее собственная любовь… Она вздохнула и начала распаковывать чемодан.
Быстро переодевшись в легкое платье цвета лютиков, она спустилась в гостиную. Кора уже была там с мужем. Эдмунд Риис, еще более полный, чем его жена, сидел на диване с бокалом в руке.
— Как приятно, что вы к нам приехали. — Он поднялся на ноги, астматическое свистящее дыхание затрудняло его речь. — Особенно, когда мы ожидали увидеть Сирину!
— Ну, ну! — одернула его Кора. — Не ехидничай, это привилегия женщин.
— Не проси меня сдерживаться в моем собственном доме, — возразил ее муж. — Только Господь знает, как я переживу репетиции!
Кора вздохнула и, посмотрев на Энн, похлопала по дивану рядом с собой, приглашая ее сесть.
— Пол читает детям сказку на ночь. Он скоро освободится. Идите ко мне, посидите.
Энн так и сделала, доброта хозяйки дома согревала душу.
— У вас чудесный дом, миссис Риис, но вы никогда не жалеете, что оставили сцену?
— Никогда. Или почти никогда. — Кора склонила голову набок. — Только когда иду с Эдмундом на премьеру, я могу немножко пожалеть себя, но тут же вспоминаю свой дом, своих детей и, довольная, успокаиваюсь.
— А вы не могли сочетать карьеру и дом?
— Эдмунд не хотел, чтобы я была тут и там, и это для меня решило вопрос.
Энн на мгновение закрыла глаза. Счастливая Кора, у которой так счастливо устроилась жизнь!
За дверью послышались шаги, и она открыла глаза как раз, когда в комнату вошел Пол.
— Я разделался с Золушкой вдвое быстрее, чем обычно, — сказал он. — Умираю, хочу выпить. Эдмунд помахал своим бокалом в воздухе.
— Наливай себе сам, старина.
— Спасибо, сейчас.
Держа в руке бокал с виски, Пол подошел к дивану и сел напротив Энн.
— Вы очень эффектно выглядите. Это новое платье?
— Оно у меня много лет.
— Подарок мачехи?
На минуту Энн растерялась, не сообразив, что он имеет в виду, но так как он продолжал смотреть на нее, залилась густой краской.
— О нет, моя.., мачеха не покупала его. Я сама его купила.
Эдмунд Риис поднялся на ноги.
— Оно очень милое. Но давайте поговорим об этом за столом. Я умираю с голоду!
Столовая, как и весь дом, была очень удобной, свободной от мебели, хотя повсюду стояли — довольно беспорядочно — вазы с цветами. Во время обеда Энн почти не принимала участия в разговоре, она была довольна тем, что слушала троих своих сотрапезников. Только за кофе она обратилась прямо к Полу и спросила его, будет ли он сегодня вечером работать.
Кора в изумлении уставилась на обоих.
— Вы что, действительно собираетесь работать во время уик-энда?
Пол слегка улыбнулся в ответ.
— По крайней мере, мы намеревались это сделать.
— Тогда вы сошли с ума. — Кора наклонилась вперед, свет свечей серебрил легкую седину в ее красивых рыжевато-каштановых волосах. — Побездельничайте немного, пока вы здесь. Я уверена, что тебе стоит немного отдохнуть.., и Энн тоже! — Алые губы улыбнулись. — Если я знаю Пола, то он эксплуатирует вас нещадно до полусмерти!
Энн улыбнулась ей в ответ.
— Я не возражаю. Я люблю работу.
— А как вам нравится его новая пьеса? Пол наклонился вперед.
— Она считает ее дрянной!
Наступила неловкая пауза, Энн почувствовала, что краснеет. Легкий ветерок веял в открытое окно и колебал пламя свечей, отбрасывая на стены прыгающие странные тени.
— Всем не угодишь, — тихо проговорила Кора. — Пожалуй, Полу полезно столкнуться с оппозицией.
Пол задвинул стул под стол.
— Последние четыре года я только тем и был занят, что сталкивался с оппозицией. Как будто на меня наложили какое-то заклятие.
— На тебе и было заклятие, — ответила Кора. — Вся беда в том, что оно вернулось. Сирина — не…
— Кора! — Эдмунд говорил таким приказным тоном, что Энн вскочила со стула. — Не твое дело говорить Полу, что ему делать со своей жизнью.
— Я могу как друг…
— Как друг не вмешивайся не в свое дело.
Наступило напряженное молчание. Щеки Коры то вспыхивали, то бледнели, и она прикрыла глаза, чтобы сдержать слезы. Когда она снова открыла их, то уже взяла себя в руки. Она тронула мужа за руку и посмотрела на Пола.
— Прости меня. Эдмунд прав. Это не мое дело.
Пол глядел на своих друзей и разглаживал на столе смятую салфетку.
— Вы ведь знаете, что можете говорить мне все, что посчитаете нужным, но, по-моему, Энн умрет от скуки, если мы начнем ворошить прошлое.