Она нежилась в горячей воде, зная, что скоро придется встать и одеться, но всячески оттягивая момент встречи лицом к лицу с Полом. Вздохнув, она встала из ванны и стала вытираться. Она была еще в халате, когда к ней в комнату зашла Кора и, взметнув серую легкую юбку, села на край кровати.
— Пол рассказал мне, как вы перепугались. Надеюсь, вы не простудитесь.
— Это я узнаю завтра, — улыбнулась Энн. — Сейчас я чувствую себя хорошо.
— Почему бы вам не остаться в постели, а я принесу обед на подносе.
Энн с благодарностью залезла под одеяло, и Коpa, наклонившись над ней, подоткнула его со всех сторон.
— С распущенными волосами и без косметики вы выглядите совсем, как Джилл. Энн сделала гримаску.
— Немного постарше и не такая счастливая.
— У вас есть все на свете, чтобы быть счастливой. Вы молоды, красивы и, если захотите, наверное, хоть завтра можете выйти замуж.
— Если мужчина этого захочет, — сказала Энн и тут же прикусила губу.
— Это Пол, да? — спросила Кора так тихо и мягко, что Энн захотелось притвориться, что она не расслышала вопроса, но краска залила ее лицо, и она поняла, что Кора увидела ответ своими глазами.
— Да, — прошептала она. — Это Пол. А что, очень заметно?
— Мой муж этого не понял, если вы это хотите узнать. Но я догадалась вчера за обедом по тому, как вы напрягались всякий раз, как кто-нибудь упоминал имя Сирины.
Энн обеспокоенно пошевелилась.
— Иногда мне кажется, что я сошла с ума, оставаясь с ним. Я ведь, знаете, собираюсь уйти. Он всегда будет видеть во мне только секретаря.
Кора улыбнулась.
— “Робкий сердцем не покорит красавицу”. Это ведь относится и к вам.
— Но глупо не признавать поражения. Пол зациклился на прошлом, Сирина символ этого прошлого. Если он женится на ней, то сможет простить ей боль, которую она ему тогда причинила. А если не женится, то никогда не сможет выбросить ее из головы.
— Какие, оказывается, глубокие мысли содержатся в вашей головке. Это слишком умно даже для меня! — Кора поднялась с края кровати. — Не тревожьтесь, дорогая моя. Все как-то устраивается, когда меньше всего ждешь этого.
Энн расслабилась, лежа в постели, и мысли ее поплыли, ни на чем не задерживаясь. Она почти спала, когда горничная принесла ей обед, и вскоре, отодвинув пустой поднос, она снова откинулась на подушки. В комнате стемнело, в открытые окна сочилась ночная сырость, легкие струйки тумана повисли над ее кроватью, размыв очертания шкафа.
Дверь отворилась. С бьющимся сердцем она узнала стоящего на пороге человека.
— Я принес вам кофе, — сказал Пол, — хотел посмотреть, как вы тут.
— Со мной все хорошо, спасибо. Я просто немножко устала.., должно быть из-за испуга.
— Из-за меня или из-за грозы?
— Из-за обоих.
— Я так и подумал. — Он передал ей кофе и, сев на край постели, нахмурил брови, глядя на нее. — Я, кажется, всегда проявляю неловкость в отношении вас. Я не имел права так терять самообладание, как случилось сегодня днем.
— Это было вызвано… — она опустила глаза на чашку, — просто тем, что я была рядом.
— Можно сказать и так.
— Но ведь это правда. Разве не так? Он улыбнулся.
— Я часто бывал рядом с другими женщинами, но никогда с ними не вел себя так.
Энн, опустив глаза, пила кофе, а Пол повернулся к окну и закрыл его.
— Хорошо, что я зашел. А то вы схватили бы воспаление легких. — Он подошел к камину и включил электрообогреватель. Трубки засветились, и он протянул к ним руки погреться, его профиль резко выделялся на светящемся темно-красном фоне. Через некоторое время он выпрямился, и, вернувшись к постели, зажег лампу около нее.
— Мы возвращаемся завтра после ланча. Я не буду думать завтра о работе, так что можете делать, что хотите. Вас жаждут видеть Джек и Джилл, может быть, заглянете в детскую.
— С удовольствием.
Она поставила чашку на столик рядом с кроватью и снова легла. Свет лампы мягко освещал покрывало, шелковистые белокурые локоны, вившиеся по подушке. Пол молча посмотрел на нее какое-то мгновенье, затем отступил и слегка махнул рукой.
— Спокойной ночи, Энн. Сладких грез. Уверен, что твоя золотая головка полна ими.
Глава 7
На обратном пути в Лондон Пол был странно молчалив. Движения на дороге было мало, и он мчался так, что, казалось, колеса едва касаются шоссе. Даже проезжая застроенные районы, он шел с превышением скорости, но только когда они проехали на красный свет, Энн запротестовала. Он немедленно сбросил скорость.
— Прости. Я не думал, что ты испугаешься.
— Я не испугалась, я ужаснулась. Он улыбнулся и снова стал смотреть на дорогу, но на этот раз вел машину помедленнее, и она успокоилась. Мягкое урчанье мотора убаюкало ее, и она открыла глаза, только когда машина остановилась. Открыла и увидела, что они в Хэмпстед Мьюз.
— Вы забыли завезти меня домой.
— А черт! Забыл! — Он растерянно поглядел на нее. — Но я тороплюсь. Может быть, подождете, пока я переоденусь? Я подброшу вас домой на пути в Вест-Энд.
Энн вылезла из машины и последовала за ним, оглядываясь вокруг с ощущением, что она дома.
Пол открыл дверь в кабинет и прежде, чем он успел сделать еще шаг, оттуда выскочила Сирина и бросилась к нему на шею.
— Дорогой! Как я рада, что ты вернулся.
— Разлука делает любовь горячее. — Пол небрежно поцеловал ее и слегка отодвинулся в сторону, перестав заслонять Энн.
Сирина раздраженно уставилась на нее.
— Ты мне не сказал, что берешь с собой секретаря.
— Я не знал, что должен перед тобой отчитываться.
— Пол! Это звучит гадко.
— Я так и хотел. — Он потянулся за сигаретой. — Как я понимаю, работу тебе не дали.
— А вот и ошибаешься! — Сирина победоносно закружилась по комнате, волосы облаком поднялись над ее головой. — Хайрам сказал, если хочу, то это роль моя.., большая, большая, интересная! Удивлен?
Он ответил вопросом на вопрос.
— Значит, как я понимаю, тебя теперь Мэри-Джейн не интересует?
Энн задержала дыхание, моля небо об отрицательном ответе.
Вместо этого Сирина рассмеялась:
— Ты точно сегодня в плохом настроении! Я никогда не собиралась принимать предложение Хайрама. Я хотела получить эту работу только, чтобы показать тебе, что мной интересуются и другие люди.
— Этого тебе доказывать не надо было.
— Неужели? — Сирина прижалась к нему. Энн отступила назад в холл и закрыла двери.
Пол слегка развернулся. Теперь он стоял прямо перед Сириной.
— Ты очень умна, моя дорогая. Ты меня запросто обводишь вокруг пальца.
— Ты можешь сам обвести меня, если захочешь.
Он поднял одну бровь.
— Как прикажешь это понимать?
— Как хочешь. Яснее я выразиться не могу. Как бы решив, что сейчас не время для решительного разговора и что ей еще следует подготовить Пола к нему, Сирина отошла и села на стул. Она сложила руки на коленях, а ноги ее, чуть-чуть не доставая до земли, болтались, как у маленькой девочки.
— Пол, я убежала от тебя четыре года назад, потому что была эгоистичной и глупой. Но я поплатилась не один, а много раз за то, что обидела тебя.
— Дорогая моя девочка, тебе нет никакой нужды извиняться.
— Нет, есть. Мы никогда раньше не говорили об этом, а это не правильно. Я вернулась, и ты принял меня.., более того, мы близки. Но этого недостаточно! Я не хочу, чтобы ты не просто занимался со мной любовью, но чтобы ты любил меня.
Он ничего не ответил, и она, прикрыв глаза и склонив голову, слушала, как он достал сигарету, зажег спичку, бросил ее в камин.
— Четыре года сильно изменили тебя, Сирина, — наконец проговорил он. — Ты не только поумнела, но и стала лучше как актриса.
Я не хочу, чтобы ты любил меня из-за Мэри-Джейн.
— Но ведь все это связано вместе. Эта пьеса, возможно, моя лебединая песня. Если она провалится, я больше никогда не напишу ни единого слова.