— Отслеживаешь, не так ли? — спрашиваю я, протирая глаза. Мои руки становятся черными от макияжа. Отстой. — Боже, Джош. Некоторые могли бы подумать, что ты хочешь со мной встречаться.
— Я предпочел бы отбелить собственное лицо кислотой, — говорит он непринужденно, пристально разглядывая меня. У Джошуа самые темные глаза, которые я когда-либо видела. Они практически черные и почти пугающе насыщенные. Прямо сейчас они сканируют меня, словно лазеры, цепляясь за мое короткое платье и высокие каблуки.
Я беру свадебное приглашение и швыряю его в него.
— Скажи своему брату, что жениться на бывшей Люка — странно.
— Я пытался. К сожалению, он влюблен в нее. Ты сильно краснеешь, когда пьешь.
— Отвали. — Я снова закрываю глаза. — Оставь меня в покое. Я здесь только за сыром.
Повисает пауза, пока я устраиваюсь поудобнее на диванных подушках. Затем чьи-то руки обхватывают мои лодыжки, и я подпрыгиваю, распахивая глаза. Джош пересек комнату и опустился передо мной на колени, притянув мои ноги к себе.
— Сними их, — хрипло говорит он. — Они выглядят так, будто причиняют боль. — Он проводит пальцами по пряжке моего ботинка на каблуке. — Я никогда не видел, чтобы ты пила больше одного бокала.
— Ненавижу быть пьяной, — бормочу я, покачивая перед ним ногами. — Не хочу шевелиться. Сними сам.
Он находит молнию и тянет ее вниз, освобождая мою ногу. Его большой палец проходит по подъему стопы, и я практически вжимаюсь в диван. Его губа приподнимается. Он снимает с меня второй ботинок и аккуратно ставит их оба рядом с диваном.
— Если тебе не нравится пить, — медленно произносит он, — тогда почему ты пьяна?
Я моргаю, думая об этом.
— Не знаю. Думаю, мне… грустно?
Через двух мужчин словно проходит волна. В одну минуту они чувствуют себя непринужденно, а в следующую уже смотрят на меня с беспокойством на лицах.
Отстой.
Глава 4
Зак
— Иисусе, — громко произносит Лейла, когда молчание затягивается слишком надолго. — Я сказала, что мне грустно. А не то, что я умираю от неизлечимой болезни.
— Тебе грустно? — повторяет Джош, будто это что-то невозможное. Люк ничего не говорит, со стороны изучая ее лицо. Я закатываю глаза, помешивая макароны на сковороде. Они оба такие драматичные.
— У меня вообще-то есть эмоции, — говорит Лейла с раздраженным видом.
— Да, — тихо говорит Люк. — И за те три года, что мы тебя знаем, ты ни разу, ни разу не призналась, что тебе грустно.
— Оставь ее в покое, у нее была тяжелая ночь, — говорю я, выключая плиту. — Она пыталась заставить мужчину трахнуться с ней, а он вылез из окна уборной и спустился по водосточной трубе, чтобы сбежать от нее. — Я начинаю накладывать Лейле огромную порцию дымящихся макарон. — А потом ей пришлось съесть тарелку вегетарианского роудкилла13. Если бы она была кем-то другим, то, наверное, уже плакала бы. Слава Богу, она очень храбрая.
— Я не хотела, чтобы он трахнул меня, — возражает Лейла, теребя подол своего маленького серебристого платья. — Нетрудно уговорить мужчину переспать с тобой.
— Ай, — соглашаюсь я, протягивая руку за вилкой в ящике для столовых приборов. — Особенно, когда ты так одета. — Я искоса смотрю на нее, пробегая взглядом по подтянутым бедрам. Не знаю, что было не так с парнем, которого она пригласила на свидание. Лейла сногсшибательна. Высокая и длинноногая, с высокими скулами и бледно-зелеными глазами, и этими прямыми волосами до плеч, которые она обесцвечивает в белый цвет. Действительно горячая.
— Зак, — упрекает Люк. — Не говори так.
— Что? Она в коротком платье и на каблуках. Она могла бы прямо сейчас пойти в любой клуб, и парни облепили бы ее, словно мухи.
Развеселившись, Лейла кивает.
— Ага. Но я не хочу этого.
Джош садится в кресло.
— Если ты не хотела, чтобы твой кавалер переспал с тобой, чего ты хотела?
Лейла колеблется.
— Я просто… хотела понравиться ему, — говорит она в конце концов. — Я хочу, чтобы парень поужинал со мной, и я ему понравилась настолько, что он захотел бы увидеть меня снова. Я хочу настоящих отношений.
Я приподнимаю бровь. В ее голосе слышится нотка уязвимости, которой я никогда раньше не слышал от Лейлы. Обычно, она — точное определение словосочетания «стервозная начальница». Я недолго размышляю, затем подхожу к холодильнику, достаю огромный кусок сыра и натираю еще чуть-чуть поверх макарон, чтобы взбодрить ее.
— Отказ причиняет боль, — мягко говорит Люк. — В этом нет ничего постыдного.