– Спасибо, – пробормотала она, когда я усадил её на свою кровать. – Хорошее соотношение жидкости для полоскания рта и воды. Не слишком мятно.
– Спасибо, – усмехнулся я и вытащил единственную настоящую пижаму, которая у меня была. На ней всё ещё был подарочный бант, потому что кто–то, должно быть, когда–то думал, что я люблю фланелевые пижамы.
– Полагаю, ты можешь переодеться самостоятельно.
– Да, спасибо.
Я оставил её и пошёл прибраться на кухне, отправив карри в мусорное ведро. Аппетит всё равно пропал.
– Можно войти? – я постучал костяшками пальцев в дверь спальни.
– Ага, – Дел сидела на том же месте на краю кровати, где я её оставил, но её практичное платье было заменено фланелевой рубашкой, которая доходила ей до середины бедра, где вокруг места укола расцветал синяк. Её платье и лифчик были аккуратно сложены рядом с ней, и я подавил желание задержаться на белом кружеве. – Возможно, мне понадобится помощь с этим. Я попыталась наклониться вперёд, и вся комната начала вращаться, – она указала на свои босоножки, каблуки которых впивались в темный ковер перед моей кроватью.
– Тогда больше не наклоняйся вперёд, – сказал я и опустился перед ней на колени.
Должно быть, со мной было что–то серьезно не так, потому что она была в ужасном состоянии после того, как я чуть не убил её, но всё, о чём я мог думать, это как её обнаженные бедра обхватят мою шею. Это должно быть был условный рефлекс, потому что единственная причина, по которой я добровольно становился на колени, заставляла женщин стонать от одного движения моего языка. Мой мозг был в основном жестко запрограммирован. Должен был. Я обхватил рукой её изящную лодыжку и положил её правую ступню себе на юбедро, сосредоточившись на крошечных бретельках, а не на том, что моё лицо находилось всего в десяти дюймах от промежутка между её ног. Через три застежки туфля освободилась. Дел поморщилась, когда я снял её, пальцы ног подогнулись.
– Что случилось?
– Ничего. Спасибо. Минус один.
– Тебе больно, – сказал я и положил её вторую ногу к себе на бедро, обводя большим пальцем её лодыжку.
– Это каблуки, конечно болит, – засмеялась она, но звук был прерван шипением, когда снялась вторая туфля.
Прежде чем у меня появилась возможность поспорить с самим собой, я ткнул большим пальцем в свод её стопы, и она взвизгнула. Она бы могла ударить меня ногой в пах, если бы я не держал её за ногу так крепко. Это был единственный протест, который я получил от неё. Дыхание Дел сбилось, когда я обвел подушечку её стопы сильными кончиками пальцев. Её глаза закрылись, когда я втер немного жизни обратно в её пальцы. Если она и замечала тихие вздохи облегчения, которые издавал всякий раз, когда мои пальцы касались особенно напряженного места, то никак этого не показала. Мои руки коснулись второй её ступни, и на этот раз она всхлипнула, когда я надавил на неё. Её рука взлетела, чтобы прикрыть рот.
– Чёрт возьми, прости, – прошептала она, крепко зажмурившись.
Чёрт. Мне пришлось убрать её ноги со своих бедер, иначе она очень быстро поняла бы, что эти звуки со мной делают.
– Не нужно извиняться, – сказал я, меняя позу так, чтобы её ноги оказались на моих коленях, в нескольких дюймах от того места, где мои брюки были туго натянуты. – Чувствуешь себя лучше?
– Угу, – пробормотала она, прикрывая рот рукой.
Она хранила молчание на протяжении всего массажа второй ступни, но её пальцы, сгибающиеся и впивающиеся в бедра, говорили на своем собственном языке. Думаю, если я не смог снять её напряжение своим языком, то близок к этому с помощью массажа.
Её водянисто–голубые глаза встретились с моим взглядом, когда я снова опустил её ноги. Только тогда она опустила руку обратно на матрас.
– Спасибо, – одними губами произнесла она.
– Что следующее в списке? – спросил я. – Мягкое одеяло и фильм для утешения?
– Угу.
– Подвинься назад.
Пока она устраивалась поудобнее у изголовья кровати, я достал из шкафа мягкое флисовое одеяло, где оно хранилось до наступления холодных месяцев. Я встряхнул его, чтобы укрыть её, но Дел поймала край одеяла в воздухе.
– Нет, нет, вот так, – сказала она с усталой улыбкой на губах, поправляя меня и натягивая одеяло на плечи, как накидку. – Пульт? – спросила она и потянулась к тумбочке.
– Подожди, – я рванул вперед, сердце подскочило к горлу, но она открыла ящик прежде, чем я смог её остановить.
– Хм, – она вытащила пульт, но не сводила глаз с остального содержимого ящика. Я мысленно проклял себя за то, что выбрал тумбочку, достаточно большую, чтобы вместить эту коллекцию. – У меня есть наручники и фаллоимитаторы, но что это... – она склонила голову набок.
– Это регулируемая распорка, – сказал я и закрыл ящик, не встречаясь с ней взглядом, хотя чувствовал её взгляд на себе.
– Регулируемая распорка, – повторила она и включила телевизор, который ожил с бодрым негромким звуком. – О, для ног. Поняла.
Вот и рухнул мой план стать Прекрасным принцем во всём, что касается оргазма. По крайней мере, она не убежала с криками, хотя, возможно, это из–за её физического состояния, а не из–за чего–то другого.
– Я быстро приму душ, хорошо? Позови мне, если почувствуешь себя хуже, – я схватил фланелевые брюки с изножья кровати и свежую футболку. Обычно я спал голым, но это, вероятно, не понравилось бы ей. Когда я скрылся в ванной, то оставил дверь чуть приоткрытой на случай, если ей снова понадобится медицинская помощь. Затем я принял самый холодный душ в своей жизни.
К тому времени, как я вышел, Дел уже устроила вокруг себя гнездо из одеял и подушек, не сводя глаз с фильма пастельных тонов, полного платьев с оборками.
– Мария–Антуанетта?
– Эмма, – прошептала она, уткнувшись носом в пушистое одеяло, и подвинулась на несколько дюймов, когда я забрался в постель.