Чёрт возьми. Эта женщина не могла отказаться от своих манипуляций даже за тысячи миль и много лет от моей жизни.
– Я могу с ней справиться.
– Три стратегии. Вперед.
Три простых слова, и я вернулся к долгим ночам за обеденным столом, когда Джорджия заставляла нас обсуждать международную политику, исторические войны, шахматные партии и пиар–кампании знаменитостей. Всё, что требовало какой–либо стратегии. Мы не ложились спать, пока не придумаем по три удовлетворительные стратегии. Количество ночей, когда я спал, прислонившись головой к столу из красного дерева, вероятно, соответствовало количеству ночей, которые я провел в своей постели.
– Беременность и брак по залёту, – сказал Джулиан, повторяя ту же стратегию, о которой он упоминал мне некоторое время назад.
Если у Джорджии и были личные соображения по этому поводу, она отбросила их в сторону.
– Противозачаточные?
– Льняное семя или небольшое пищевое отравление, чтобы её стошнило с таблеткой.
– Господи, – пробормотал я.
– Да, хорошая мысль, – моя мать указала на меня, как будто я только что привел веский аргумент, и я не должен был гордиться, как гребаный пятиклассник, получивший золотую звезду, сложно избавиться от старых привычек. – Достаточно ли она религиозна, чтобы сделать это? Аборт?
– Она не из тех, кто делает аборт, – усмехнулся Джулиан.
– Ты был бы удивлен, Джулиус, узнав, сколько женщин делают аборты каждый день. Не существует такого типа, – она поджала губы, и Джулиан опустился на целый дюйм ниже на своём сиденье.
– Дел нужна вся эта чёртова мечта о доме загородом, с большим садом и белым забором, – подсказал я.
Может быть, 30 лет спустя я больше не хотел играть в эту игру, но это было то, чему меня учили. Я знал, как играть. Я знал, как выигрывать. Возможно, я провел много ночей за кухонным столом, но Джулиан провёл ещё больше.
– Здесь не нужны три стратегии. Нужна только одна. Треугольная теория любви Штернберга предлагает три основных компонента.
Мама сложила руки под подбородком, прислушиваясь.
– Во–первых, страсть. У неё есть сексуальные пристрастия, но я её привлекаю, так что, даже если она пока не видит для нас романтического будущего, это мой путь. Без шуток. Я добился первого прогресса в этом, но поверьте мне, она не забеременеет от меня в ближайшее время. Однако в душе она всё ещё романтик, поэтому я сомневаюсь, что она сможет долго разделять секс и любовь, – я ущипнул себя за переносицу.
– Продолжай.
Мамины слова были приказом, а не поощрением.
– Во–вторых, обязательства. У неё явно клиническая тревожность, поэтому я буду её надежным источником утешения. Это та часть, которая, вероятно, займет больше всего времени. Она уже в определенной степени доверяет мне, но мне нужно укрепиться как человеку, на которого она может положиться. Как на того, на кого она всегда может положиться. Если я единственный человек, который может предложить ей душевное спокойствие, это делает меня идеальным человеком, с которым она может провести остаток своей жизни.
Мама покачала головой, и у меня внутри всё сжалось от холодного неодобрения в её глазах. Как и всегда.
– Это слишком расплывчато. Определи свои цели, Август.
– Предугадать её потребности, устранить факторы стресса, предложить эмоциональный и физический комфорт во время и после стрессовых ситуаций.
– Каков твой третий компонент? – спросила на, не теряя времени даром.
– Интимность.
– Ты уже упоминал секс, – вмешался мой брат.
– Тише, Джулиус.
– Знать кого–то достаточно близко – это не то же самое, что заниматься с кем–то сексом, идиот, – я бросил на него взгляд, но снова посмотрела на маму, чтобы объяснить. – Речь о том, чтобы узнать их любимые фильмы для утешения и любимую еду. Заставить рассказать о своей семье, о своей детской травме, о своих надеждах, мечтах и прочем дерьме.
Она прищелкнула языком.
– Язык.
– И как именно ты собираешься это сделать? – спросил Джулиан.
– Тебя бы удивило, если бы ты узнал, что многие женщины способны вести настоящие разговоры?
Он горько усмехнулся.
– Справедливо, я полагаю, что если она не позволяет тебе трахать её, то так тому и быть
– Она рассказала мне о своих мечтах о доме, прежде чем я трахнул её пальцами в гостиной, если хочешь знать.
Мама щелкнула пальцами перед нашими лицами.
– Хватит, мальчики.
– Он хотел знать. Ты хотела знать, – я прокручивал это в голове, никаких мыслей, просто необходимость доказать, что я знал, о чём говорю. – Хочешь, я расскажу, как она сидела у меня на коленях и держала мой член в своих руках? Тебе достаточно такого изложения стратегии?
– Отлично. Я понял, – простонал Джулиан.
– Нет, пожалуйста, позволь мне побаловать тебя подробностями звуков, которые она издавала, когда я касался её точки G.
От пощечины моя голова резко повернулась. Острый удар маминой руки обжег мне щеку, когда я моргнул. Тюремный охранник материализовался рядом с нами прежде, чем я успел осознать, что моя мать только что дала мне пощечину.
– Я думаю, нам пора идти, миссис Беккет, – сказал охранник, приподняв брови.
– Я согласна, – фыркнула Джорджия и ткнула своим костлявым указательным пальцем в нас с Джулианом. – Вы двое, прежде всего, братья. Относитесь друг к другу с уважением.
– Да, мама, – ответили мы обе в унисон на фразу, которую слышали всю свою жизнь. Братья прежде всего. Эти слова повисли в воздухе, когда Джорджию Беккет вывели обратно из центра посещений.
Несмотря на то, что губы Джулиана растянулись в широкой улыбке, я был тем, кто рассказал эти подробности. Зачем? Доказать своей матери, находящейся в заключении, что я знал, что делаю, даже если Джулиан считал, что его стратегии лучше? Я откинулся на спинку сидения и наблюдал, как женщина обнимает своих детей в дальнем конце комнаты, все они сияли. Вселенная сегодня действительно потрудилась, да?