– Доверяй стратегии, – напомнил я ему. – Когда сделка состоится, тебе тоже нужно будет встретиться лицом к лицу с заинтересованной стороной и, возможно, поддерживать эти отношения в течение многих лет. Ты же не хочешь отвлекаться на детали приобретения, не так ли?
– Ладно, ладно, не обсуждать задницу твоей будущей жены, понял.
Как по команде, мой взгляд опустился на задницу Дел, облаченную в обтягивающие черные леггинсы, которые почти не оставляли места для воображения.
– Я всё ещё провожу мозговой штурм над тем, как мы будем способствовать сдвигу в росте в достижении третьего компонента, не проявляя при этом чрезмерных усилий.
– Отвези её в Канны. Демонстрация своей яхты всегда срабатывает, верно?
Он не ошибался. Яхта тут ни при чем, но международный отпуск был бы хорошим опытом сближения.
– Вероятно, не с этим конкретным лицом, – сказал я, переводя взгляд с задницы Дел на книгу по модификации тела в её руках. – С их стороны нет никакого интереса к международной экспансии.
– Ах да, чуть не забыл. Корделия Монтгомери покидает свой дом – это одно, но покидать страну?
– Есть ещё какие–нибудь известия от Джорджии? – спросил я, давая Джулиану понять, что закончил говорить о слиянии.
– Нет. Она звонила вчера, но Броуди ответила на звонок и все пятнадцать минут болтала о каком–то бойз–бэнде, объявляющем об их распаде. Этим утром она плакала за завтраком, потому что у них был хит о французских тостах, и теперь она больше никогда не сможет есть французские тосты. Или что–то в этом роде.
Мне не нравилась мысль, что Джорджия может вонзить когти в Броуди, но, к её чести, последние пятнадцать лет она провела, играя идеально любящую бабушку, которая просто случайно оказалась в тюрьме. Несколько лет назад Броуди утверждала, что Джорджия крутая, но из всего, что она мне рассказала, Джорджия всегда только слушала её и поощряла делать всё, что, чёрт возьми, она хотела. Я был совершенно уверен, что это была одна из причин, по которой Джулиан позволил Броуди выйти на ринг, вместо того чтобы давать ей соответствующие уроки игры на фортепиано и тенниса.
– Может быть, Джорджии стоит потратить своё время и энергию на то, чтобы способствовать этому воссоединению, а не вмешиваться в моё расписание.
– Ты можешь себе представить? Наша мама, менеджер бойз–бэнда.
Дел взвизгнула, и я, подняв глаза, увидел, что она зажала рот рукой и сдвинула брови.
– Прости, – прошептала она и расправила плечи.
Джулиан о чём–то говорил, но я его не слышал, склонив голову набок, чтобы посмотреть, что вызвало ярко–розовый румянец на щеках Дел.
Она перевернула книгу.
А.
Это называлось "Дневники доярки".
Автобиография голландской порнозвезды, основанная на селфи со спермой.
Ничто не убеждает так, как крупный план половых губ, покрытых спермой пяти мужчин, что это была не та уютная библиотека, какой хотела её видеть Дел.
– ...а потом все умерли.
Я удивленно поднял брови, глядя на Джулиана, который, возможно, был единственным человеком в Axent, у которого хватило наглости окликнуть меня, когда я перестал слушать. Хотя, честно говоря, большинство людей всё равно говорили только для того, чтобы услышать свой собственный голос.
– Не потрудишься объяснить?
– Нет, возвращайся к траханию её глазами – я имею в виду уделяй своей девушке то внимание, которого она заслуживает. Монтгомери имеет первостепенное значение.
– Увидимся Ав четверг.
– Развлекайся.
Я завершил звонок и вынул наушники, но когда снова проверил, как дела у Дел, она устроилась на полу с четырьмя аккуратно сложенными стопками книг, на каждой стопке лежали подобранные по цвету маркеры, гелевые ручки и стикеры для заметок.
– У тебя есть система, блондиночка? – спросил я.
– Личные отчеты, эссе, биографии, – объяснила она, хлопнув рукой по первой стопке. –Биология, психология, сексология и все остальное, что отдаленно напоминает науку, – она похлопала по второй стопке. – Руководства о том, как заниматься сексом всеми различными способами, – она побарабанила пальцами по третьей стопке и, наконец, дотронулась до самой дальней стопки кончиками пальцев в своих уютных носках. – Фотографии, на которые я буду смотрю, когда текст начнёт расплываться у меня перед глазами, но я думаю, что смогу составить несколько заметок по эстетике. Я рассматривала пятую категорию для исторического подхода, что тоже действительно интересно, но... – она пожала плечами и посмотрела на меня такими большими глазами, что они были похожи на замерзшее озеро. – Это прозвучит глупо, но у меня есть только четыре цвета. Я бы предпочла иметь четыре действительно релевантные категории, чем пять, но одна без маркировки.
– Тебе нужен пятый цвет выделителя?
– Да, но нет, ты не понимаешь, это целая система. И я не потерплю неона.
Я открыл верхний ящик своего стола и достал неяркий красный маркер, блокнот с красными стикерами и красную гелевую ручку. Обычно всё это приберегалось для случаев, когда люди облажались, и мне приходилось исправлять их ошибки.
– Это подойдёт?
Она сморщила нос, переведя взгляд на свои четыре стопки. Я дважды проверил её систему и понял, почему она колебалась. Я открыл второй ящик и вытащил небольшой набор закладок, среди которых были и красные.
– А теперь?
Она прикусила губу, чтобы сдержать глупую широкую ухмылку.
– Спасибо, спасибо, спасибо.
Она кивнула и снова встала, схватив канцелярские принадлежности с моего стола, немного покрутившись и исполнив танец радости, прижимая их к груди, и поплелась обратно к шкафу, чтобы достать нужные книги. Я никогда не видел, чтобы кто–то с таким энтузиазмом комментировал книги об истории вибраторов.
К её чести, она была тихим читателем, но само её присутствие отвлекало. Я отправил несколько электронных писем, затем поднял глаза и увидел, как она лежит на животе, болтая ногами, постукивая ручкой по губам, пока пробиралась листала "Дневники Доярки". Через каждые две страницы она прикрепляла закладку к абзацу и делала несколько записей в своём блокноте. Когда подошло время обеда, я успел сделать столько, сколько в противном случае сделал бы за час. И хотя обычно я не делал перерывов, если только не требовалось провести встречу за обедом, я не собирался оставлять Дел голодной.