Я кивнула.
– Ты хочешь, чтобы я снял номер в отеле, или ты хочешь остаться здесь?
– Я не могу остаться.
– Почему? – он нахмурил брови, казалось, действительно ничего не замечая.
– У тебя нет комнаты для гостей.
Он склонил голову набок, как будто смотрел на инопланетянина.
– Ты и раньше оставалась в моей постели.
– Я приняла так много антигистаминных препаратов, что, по сути, был под кайфом.
Или пьяна. Или что–то в этом роде. И от того, и другого ощущалась слабость, и я не могла заснуть из–за адреналина, бурлящего в крови. Я буквально видела кандалы в его тумбочке и отбросила возможность того, что он мог быть ненормальным убийцей с топором, потому что мне так отчаянно хотелось просто лечь. – Та ночь вряд ли считается.
– О чём ты беспокоишься?
– Секс, – сказала я, потому что он явно не был убийцей с топором.
– Не обсуждается, если ты меня об этом не попросишь. Что ещё?
– Быть обузой.
– Я не терплю обуз. Если бы я не хотел, чтобы ты была в моем пространстве, тебя бы здесь не было. Что–нибудь ещё?
Он снова начал рассуждать. Я моргнула. Его серые глаза были непоколебимы, пока он ждал моего ответа, готовый обсудить каждую мысль, проносящуюся в моем мозгу. Даже несмотря на то, что всё это не касалось секса. Или оргазмов. Это были только я и мой сверхактивный разум.
– У тебя нет планов? Деловой ужин? Или свидание? Я не хочу, чтобы ты отменял свои планы ради меня, так что тебе следует пойти, но мне было бы неудобно оставаться здесь без тебя.
– Вообще–то, – сказал Бек. – У меня действительно есть планы на вечер, но ты можешь присоединиться ко мне.
– О боже, капает. С неё капает, – я провела пальцем по шее Бека, чтобы липкая маска не попала за воротник его рубашки. Он снял галстук и ослабил воротничок, но на нём всё ещё была накрахмаленная белая рубашка, а не неоново–голубой гель.
– Получилось? – спросил он и приподнял подбородок, чтобы дать мне лучший доступ.
– Думаю, я использовала слишком много. О нет, нет, нет, – теперь, когда он откинул голову назад, капли стекали по линии роста волос. Эти крошечные голубые микрошарики не могли быть полезны для его волос. Всё еще держа одну руку на его шее, я попыталась зачерпнуть гелевую маску с его волос обратно на лицо лопаточкой, которая прилагалась к набору. – Черт.
– Блондиночка, предполагалось, что это расслабит, – усмехнулся он, чувствуя, как горло вибрирует под моими пальцами.
– Я очень расслаблена, – запротестовала я пронзительным голосом.
– Я думаю, маска для лица – это провал. Давай просто перейдем к следующему шагу, – он снял полотенце со спинки дивана и вытер лицо. Я стояла между его колен, склонилась над ним, чтобы равномерно распределить маску, но явно потерпела неудачу. Я вздохнула и вытерла липкие пальцы о предложенное им полотенце.
– Мне очень жаль, – пробормотала я. Я не была на 100% уверена в том, что это его заранее определенный план на вечер, но поскольку на его идеально вылепленном лице не было ни единого изъяна, он действительно мог проводить каждую среду вечером, выполняя сложные процедуры по уходу за кожей. Откуда мне знать? Я понятия не имела, как люди справляются с подобными процедурами. Я использовала потрясающую комбинацию мицеллярной воды и SPF.
– Давай посмотрим, – его рука нырнула в подарочный пакет, лежащий у него на коленях, и он вытащил ещё один очень бежевый, очень минималистичный контейнер. – Богатый питательными веществами крем для лица для ежедневного придания сияния.
– Ты не возражаешь, если я просто воспользуюсь руками? Не думаю, что эта лопаточка мне подходит.
– Дерзай. Усиливай моё свечение любыми необходимыми средствами, – он ухмыльнулся и снова откинул голову назад, закрыв глаза.
– Никакого давления, – рассмеялась я. Мне нравилась эта его игривая сторона. Расчетливый, рациональный Бэк успокаивал в отличие от стаи колибри в моей груди, но эта расслабленная версия была похожа на проблеск чего–то, чего он не позволял увидеть миру. – У тебя действительно очень красивая кожа.
– Спасибо.
Я окунула пальцы в гладкую поверхность крема для лица, проверяя консистенцию крошечного количества кончиками пальцев, прежде чем приблизиться к его лицу.
– Поехали, – прошептала я, прежде чем поднести руку к его лицу. Я размазала крем по его переносице и вдоль изгиба под глазами, его дыхание было ровным, пока я задерживала своё. Моё лицо оказалось в нескольких дюймах над его, когда я тщательно очертила линию роста его волос. Я остановилась, когда моя рука скользнула вниз по его острым скулам. – Что мне делать с щетиной?
– Можешь намазать немного, – сказал он, понизив голос. – Она достаточно короткая.
Я снова окунула пальцы в крем, надеясь, что набрала нужное количество, чтобы не испортить его щетину, но эти сомнения исчезли, как только я снова коснулась его лица, и он тихо промычал. Мои внутренности сжались от одного этого звука. И мой разум немедленно вызвал в воображении картины того, как эта жесткая щетина будет касаться других частей моего тела. Как бы я прикоснулась к нему, чтобы снова услышать этот звук. Боже, мне нужно было взять себя в руки. Потому что, исходя из опыта, реальность не соответствовала образам в моей голове.
– Всё готово, – я прочистила внезапно забившееся горло и откинулась назад. Его кожа уже впитала большую часть увлажняющего крема, оставив после себя тонкий блеск, который только подчеркивал неправильную структуру его костей.
– Твоя очередь.
Я боком забралась на диван, чтобы он мог просто повернуться ко мне, а не наклоняться. Если бы ему пришлось наклоняться, он бы, вероятно, рухнул прямо на меня. Если подумать, может, мне стоило рискнуть. Нет. Я здесь только ради постели, благодарна за кров, не более.