— Потому что я видел это, как только она согласилась, я знал, как сильно ты хочешь, чтобы это было по-настоящему, и я не хотел, чтобы ты влюбился, если она…
— Если бы она не влюбилась в ответ?
Он кивает.
— А почему бы и нет? — я смотрю на него.
Он поднимает руки, задерживая их на мгновение, прежде чем отпустить.
— Вы не были друзьями, вы никогда не разговаривали, и она думала, что ты ненавидишь ее, хотя я несколько раз говорил ей, что это не так.
— Ты же видел всё, — говорю я, качая головой. — Ты же сам сказал, что у нас все произошло слишком быстро.
— Я знаю тебя, Ник, и я видел, насколько серьезно это становилось для тебя, но я не мог сказать, играла ли она. Я не понимал, что ей это нравится, пока не стал свидетелем ее ревности к Миранде.
Я отвожу взгляд.
— Тебе нужно пойти к ней. Я уверен, что она уже дома. Исправь это, Ник.
— Теперь я для нее всего лишь лжец, — я смотрю в его сторону. — Она захотела меня, я этого и добивался.
— Ошибаешься.
У меня начинают болеть ребра.
— С ней все будет хорошо.
— Да? — Трент смотрит на окно маминой спальни, темное, как всегда, и снова на меня. — А с тобой?
— Я в порядке, — закончив говорить, я встаю на ноги и протягиваю руку.
Он смотрит на меня, хлопая по руке, когда встает.
— Ты будешь завтра на игре? — спрашивает он, направляясь к воротам.
— Пока не уверен.
— Ты же знаешь, что тренер простит тебе прогулы.
Я отвожу взгляд, и он уходит, а я откидываюсь на спинку стула и смотрю на небо.
Говорят, что выпускной год — лучшее время.
Да уж, твою мать.
========== Глава 35 ==========
Деми
Стук в дверь заставляет мой желудок подпрыгнуть к горлу, но я не могу игнорировать возможность того, кто может быть на другой стороне. Как можно тише и мягче я кладу ладони на дверь и наклоняюсь вперед, чтобы заглянуть в глазок.
Трент?
Я убираю руки с двери, крадучись делаю шаг назад, прежде чем его голос доносится с другой стороны.
— Я знаю, что ты здесь, Дем. Давай. Пожалуйста.
Я хмурюсь, но сдаюсь и открываю дверь.Один уголок его рта приподнимается в подобии улыбки, но нетрудно догадаться, что ему не весело.
— Твоя мама дома?
— Нет, — грустная усмешка покидает меня. — Только я.
Он наклоняет голову.
— Зачем пришел? — спрашиваю я его.
— Можно войти?
Мгновение я смотрю на него, сжимая губы и качая головой.
— Не думаю, что это хорошая идея, — я прижимаюсь к раме, засовывая руки в карманы толстовки. — Трент, я не думаю, что нам стоит разговаривать, особенно если ты еще не всё уладил с Нико. Я не могу и не хочу вмешиваться в вашу дружбу.
Глаза Трента проясняются от понимания, и тяжелое чувство вины нахлынуло на него через несколько секунд, его подбородок упал на грудь на долгом выдохе.
Он не верил в нас. Более того, он не верил в меня.
— Ты его любишь, — он смотрит вверх, но только глазами.
Это не вопрос.
Он здесь не для этого.
— На самом деле не имеет значения, как я к нему отношусь, не так ли? — мои глаза сужаются. — Я — уже проигранная пьесой.
Он хмурится, делая полшага вперед.
— Дем, нет, — подчеркивает он, и глаза его мрачнеют. — Ты очень ошибаешься.
Я лениво пожимаю плечами, но он знает, с чего начать, чтобы я не закрыла дверь и не оставила его с другой стороны.
— Нико сказал мне, что ты согласилась притворяться на следующее утро после того, как он предложил.
Мгновение я колеблюсь, но тут же хмурюсь и выхожу из дома на крыльцо.
— Я тебя слушаю.
— Я был немного строг с ним, говорил ему, что это не очень хорошая идея, и он тоже это знал, но как только ты оказалась в пределах досягаемости, он уже не смог отступить. Я знал это так же хорошо, как и он, — он смотрит на лужайку.
Однако то, что он говорит, все еще не имеет для меня особого смысла.
— Вечером за ужином после прогулки по набережной я опять нагадил ему, сказал, что это слишком много, слишком быстро, и он разозлился. Я говорил вещи, которые выводили его из себя. Вы вели себя так, будто встречаетесь много лет, вы говорили и смотрели друг на друга, как будто понимали и хотели… — он снова смотрит мне в глаза. — Как будто вы любили друг друга, но это было фальшиво. Глядя на вас двоих, я нервничал, волновался.
Я грустно улыбаюсь, догадываясь:
— Ты не хотел, чтобы мне было больно.
Тихий смех покидает его, и он смотрит на небо, прежде чем глубоко выдохнуть.
— Дело не в этом, Дем, — тихо говорит он, чувствуя себя виноватым. — Я бы никогда не хотел, чтобы ты пострадала, надеюсь, ты это знаешь, но если быть честным, то я заботился о нём, а не о тебе, — стыдливо признается он. — Это правда, что он кричал той ночью, он хотел тебя уже давно, но страх удерживал его от попыток приблизиться к тебе. Он в девятом классе хотел к тебе подкатить, а когда узнал, что ты с ним в одном классе по физкультуре, но опять отступил, думая, что никогда не будет слишком хорошим для тебя, ему не хватит…