Family-to-Family («От семьи семье») – фирменный курс NAMI, разработанный в 1991 году психологом Джойс Берленд. Этот цикл из 12 занятий, который существует уже в 5-й редакции и охватил свыше 300 тысяч участников, посвящен эмоциональным и практическим потребностям семей, имеющих дело с психическим заболеванием близкого человека.
«Мы глубоко убеждены в том, что постановка психиатрического диагноза может быть травмирующим событием, – рассказывала мне Коллин Дьюэл, директор Центра образования, профессиональной подготовки и взаимной поддержки этой организации. – Что мы на самом деле делаем? Мы показываем тот самый свет в конце тоннеля, свет выздоровления. И говорим: “Ты можешь это сделать”, “Ты не один”, “У тебя есть поддержка, инструменты и навыки, которые тебе нужны”».
Пока она говорила о «травмирующей» природе постановки психиатрического диагноза, до меня дошло, что в своей речи она встает на позицию родственников, окружающих человека с психическим заболеванием, а не самого больного. В документации Family-to-Family конкретно указано, что эта программа основана на «модели исцеления семейной травмы». Когда я спросила ее, ощущает ли большинство людей, приходящих в программу, «отчаяние», она замешкалась. Осторожно ответила: «Все испытывают чувство одиночества… Все пытаются ответить на вопросы “Как мне позаботиться о себе? Как мне позаботиться о близком человеке? Как мне найти ресурсы?”». Она использует словосочетание «бремя заботы». Например, считается, что курс Family-to-Family облегчает это бремя, давящее на человека, в семье которого есть психически больной.
Учитывая происхождение NAMI, не стоит удивляться, что фокус внимания этой организации смещен в сторону членов семей, поддерживающих человека с психическим заболеванием, а не самого человека с этим заболеванием. По выражению Дьюэл, NAMI начался с того, что «несколько матерей в разговоре за кухонным столом задумались: “Мы усвоили урок на собственном горьком опыте. Как нам поделиться этим уроком с другими людьми, чтобы им не пришлось повторять наши ошибки?”». Именно стихийная сила матерей, заботящихся о своих детях, стала стимулом для создания NAMI – так же было и с организациями типа «Матери против пьяного вождения» (MADD). Бет называет свою группу «NAMI-мамами». Дьюэл подчеркивает, что «самая важная помощь, которую люди получают [от NAMI], – это ощущение, что они не одиноки».
У заболевших, которым NAMI бессильно помочь, есть другие варианты. Джулиан Пламадор, менеджер бюро SOLVE[15], объединяющего ораторов, борющихся против социальных стереотипов, и бывший общественный адвокат Ассоциации психического здоровья Сан-Франциско (Mental Health Association of San Francisco, MHASF), описывает MHASF как «ориентированную на выздоровление самоуправляемую организацию». Я знакома с Пламадором, потому что являюсь членом SOLVE с 2013 года, и слышала, как он понимает свое выздоровление, в его выступлениях. В семейной истории ему была назначена роль «идентифицированного пациента» (IP). Этот термин принят в исследованиях семейного гомеостаза и описывает шаблон поведения, при котором дисфункциональная семья определяет одного из своих членов как психически нездорового, хотя в действительности его симптомы являются проявлениями семейной патологии.
«“Если бы ты только сумел взять себя в руки, жизнь всех остальных пришла бы в порядок” – такую мысль мне внушали снова и снова, так что я был назначен ответственным за счастье других людей», – говорил он. Это трудная ситуация для кого угодно, но особенно она трудна для человека с диагнозом тяжелого психического заболевания.
Несмотря на активность и общественный резонанс NAMI, деятельность организации направлена на помощь семьям психически больных людей, а не на процесс исцеления больного.
Пламадор, следуя официальной позиции MHASF по поводу АВ 1421 и других подобных мер, выступает против недобровольного лечения. Он отзывается о «NAMI-родителях» вежливо, но явно не согласен с ними. Он всегда носит одно и то же: рубашку на пуговицах, галстук и слаксы. Таков его сознательный выбор: это одежда, которую он надевает на мероприятия вроде слушаний по АВ 1421, где становятся очевидными внешние различия между сторонниками и противниками этого закона. «Аудитории отличались, – рассказывал он. – Они визуально делились надвое, и силовой дисбаланс в этих залах был осязаемым. На одной стороне – люди, которые, по сути дела, имели власть в обществе. Как правило, белые, из верхнего слоя среднего класса, хорошо одетые, занимающие высокие должности, имеющие семью. А в другой половине – намного более разнообразная публика, как правило, одетая похуже…» «И в этом зале сразу заметно, у кого действительно есть проблемы с психическим здоровьем, а кто добивается, чтобы этих “проблемных” признали невменяемыми», – с сухой иронией закончил Пламадор.
15
«Делимся своей жизнью, голосами и опытом» (