— Раздевайся, — требует Тристан.
Тон Тристана меняется, что заставляет мое тело дрожать от возбуждения. Поначалу я не решаюсь, но спустя несколько мгновений я чувствую, что он берет контроль в свои руки и стягивает с меня платье. Я дрожу, когда поток холодного воздуха касается моей кожи. Это заставляет меня чувствовать еще большую неловкость. Взгляд Тристана воспламеняется от вида моих розовых кружевных трусиков. Я не была уверена, что стоило их надевать сегодня, но сейчас я рада, что сделала это.
— Они мне нравятся. Ты всегда их носишь?
— Нет, только иногда.
— С этого момента, ты будешь надевать их только для меня.
От его требования мои щеки вспыхивают румянцем, и дыхание прерывается. Мое тело вибрирует от радостного волнения при мысли, что мне есть что разделить только с ним.
— Хорошо, — шепчу я.
Тень улыбки играет на губах Тристана, когда я облизываю свои губы. Он захватывает их в одном долгом, дразнящем поцелуе. Он проводит своим языком по моим губам, и мои соски твердеют в ответ.
— Теперь забирайся в кровать, — говорит он, отрываясь от меня.
Я наблюдаю, как он достает презерватив из бумажника. На мгновение мои мысли парализованы удушающим пониманием, что он, должно быть, всегда носит один с собой. Я даже не могу заставить себя подумать, со сколькими женщинами Тристан был, но я бы солгала, сказав, что не чувствую неуверенности. После него у меня было всего несколько парней.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
ТРИСТАН
ЭТО НЕ РЕАЛЬНО. Я продолжаю повторять себе это, глядя, как грудь Эмили поднимается и опускается. Ритмичное движение гипнотизирует меня. Ее дыхание учащается, когда я подвожу ее к кровати. Пассивному наблюдателю может показаться, что я имею власть над ней, что контролирую всю эту ситуацию, но внешность обманчива. Эта маленькая шалунья заставляет меня молить о большем. С ней мой контроль, кажется, вечно пропадает. Мои чувства к ней такие, какими быть не должны - глубокие, неконтролируемые и настоящие.
— Ты уверена, что хочешь этого, птенчик? — спрашиваю я, раскатывая презерватив.
Я даю ей возможность для отступления. Возможность освободиться от меня и моих чувств к ней. Но я не позволю ей уйти отсюда, не услышав, как она говорит это.
— Я всегда выполняю свои обещания, — говорю я, склоняясь над кроватью, чтобы поцеловать ее.
— Я знаю...в этом-то и проблема.
— Это твой последний шанс...
Она не останавливает меня. Вместо этого, она приближается ко мне. Я улыбаюсь надвигающейся беде, ожидающей меня по ту сторону поцелуя. Елена Троянская была той, которая спустила тысячи кораблей на воду, но даже ее красота меркнет по сравнению с красотой Эмили. Мягкие губы встречаются с моими, когда Эмили смущенно двигается ко мне и оказывается в моих руках. Ее тело сливается с моим, когда я углубляю поцелуй, заставляя ее отказаться от контроля.
Тихий стон, вырвавшийся у нее, еще больше поощряет меня на дальнейшие ласки. Я оборачиваю ее волосы вокруг своей руки и тяну ее голову назад, чтобы получить больший доступ к ее горлу. Я мечтал о том, чтобы поцеловать ее сюда. Она дрожит, когда я провожу губами от ее ушка вниз к ключице. Экстаз. Только так можно описать вкус ее кожи. Она вздыхает, когда я отпускаю ее. Вскоре я чувствую ее ответные прикосновения.
— Встань на четвереньки, — командую я.
Мое желание зашкаливает от невинного взгляда Эмили. Она заставляет меня обдумывать мои слова. Я поддерживаю ее напротив себя, исследуя красоту ее нетронутой кожи. Она умоляет, чтобы к ней прикасались. Трахали. Я кружу ладонью по ее заднице, согревая ее. Подготавливая ее для меня. Мое сердце пускается вскачь, когда она поворачивается и смотрит на меня через плечо. Медленно и спокойно.
— Я собираюсь преподать тебе урок за то, что солгала мне раньше.
— Я не лгала, — спорит она.
— Чушь собачья. Ты сказала мне, что Августин твой парень.
Ее глаза расширяются, а щеки окрашиваются румянцем, когда она отводит взгляд.
— Почему ты солгала?
Она отказывается отвечать мне.
— Я жду, птенчик.
— Я хотела, чтобы ты ревновал.
— Тебе нравится видеть, как я теряю рассудок, маленькая негодница?
У меня руки чешутся отшлепать ее, когда я вижу, как она пытается спрятать улыбку. Я позволяю своей руке свободно опуститься на ее задницу в одном быстром шлепке. Мой член твердеет, но не от ощущения ее горящей кожи и не от того, как дергается ее тело. А от тихого стона, вырывающегося у нее, пока она извивается подо мной. Этот звук божественен. Я замечаю ее улыбку, когда она поднимает руку, чтобы убрать свои белокурые локоны с лица. Ей нравится это. Я знал, что ей понравится.
— Ты готова для большего?
— Полагаю, да, — дерзит она.
Я переворачиваю ее под собой, прижав ее руки над головой.
— Держи руки над головой.
— А что, если я не сделаю этого? — говорит она с вызовом.
Я усмехаюсь.
- Кто бы мог подумать, что за этими невинными глазками скрывается хулиганка.
Она дергается, когда я слегка кусаю зубами ее ушко. Она закрывает от наслаждения глаза, когда я провожу губами вниз от ее шеи к ложбинке между грудями. Она стонет, когда я прикусываю зубами ткань ее лифчика. Я мог бы поглотить ее всю. Заклеймить ее своей. Я быстро останавливаю себя, пока не зашел слишком далеко в этом направлении.
— Ты готова для меня, птенчик? — спрашиваю я, скользя рукой по ее киске.
За небольшим вздохом следуют ногти, впившиеся в мою спину.
— Если ты оставишь следы, я верну должок, — предупреждаю я.
Она не слушает, или, может, слушает, но ей все равно, потому что ее ногти еще глубже впиваются в мою кожу. Я наклоняюсь, захватив ее правый сосок своим ртом, и скольжу в нее своими пальцами. Я чувствую, как бьется ее пульс, пока, не спеша ласкаю ее.
— Еще, — говорит она, набрасываясь своими губами на мои.
— Что, любимая? Я не слышу тебя.
— Больше. Пожалуйста, Тристан.
Я переворачиваю Эмили на живот и прижимаю ее грудью к кровати. Ее ноги дрожат от ожидания, пока ее попка зависает в воздухе. Я развожу ее ноги шире и глажу ее своим членом. Ее губы блестят в темноте, окружая припухлый сладкий розовый бутон. Я ласкаю ее кожу на спине. Я мог бы нарисовать нашу совместную жизнь, но никакое мастерство не сможет передать красоту пребывания с ней.
— Мне нравится, как ты ощущаешься, — говорю я, поглаживая своим членом ее вход. Когда ее бедра прижимаются ко мне, я понимаю, что смогу дразнить нас обоих лишь до тех пор, пока не раскроюсь перед ней.
— Пожалуйста, — умоляет она.
— Скажи мне, что ты моя.
Я прохожусь губами по спине вверх к ее плечу.
— Я твоя.
— Скажи мне, что ты хочешь.
— Черт, — стонет она, когда я ввожу в нее кончик своего члена.
— Ты этого хочешь?
Я чувствую, как она сжимается вокруг меня, пока я медленно толкаюсь глубже в нее. Она именно такая тугая, как я помню.
— Да, — умоляет она.
Эмили вскрикивает, когда я врываюсь в нее сзади. Я стараюсь сдерживаться, когда чувствую, что сейчас кончу от ощущения ее тугой плоти, обволакивающей меня. Ее стоны эхом разносятся по комнате, когда я заставляю себя двигаться быстрее. Чем жестче я двигаюсь, тем больше ей, кажется, это нравится. Мои пальцы запутываются в концах ее локонов, и я слегка тяну их. Ее нежный голос умоляет меня не останавливаться, и я с радостью подчиняюсь. Все ее тело дрожит, когда она кончает подо мной. Для меня этого достаточно, и я распадаюсь на кусочки. Тихий стон слетает с ее губ, когда я выхожу из нее и притягиваю к себе. Я чувствую удовлетворение от того, что слышу ее прерывистое дыхание.
Когда она поворачивается, чтобы посмотреть на меня, светлое чувство в моей душе резко сменяется дурным предчувствием.
И что, бл * дь , нам теперь делать?