- Мне действительно страшно, но не за себя. – Отвечает Изи, сжимая ладони в кулаки. – Ты правильно заметил, у меня есть дочь, и я переживаю только за неё. Она самая ценное, что у меня есть.
Дочь. Дочь. В ушах начинает бить набат.
Я видел девочку. Маленькую копию Изи. Хорошенький невинный ребёнок…
Изи облизывает губы, смотрит на меня испытывающе. Она долго изучала мой характер, изучала целый предмет под названием «Демид Гроссерия». Посмотрим, как хорошо она выучила материалы.
- Я жду правду, Изумруд Омарова. – Она вздрагивает, нервно усмехается и собирается густые волосы в хвост.
- Рассказ будет длинным… - Шепчет нервно.
- А я никуда не тороплюсь…
- Дэм…
- Никогда не называй меня Дэмом. Для тебя я Демид Максимилианович. – Поднимаю палец, а затем сжимаю ладонь в кулак. – И моё терпение подходит к концу, Изумруд. Я жду увлекательную историю твоей сучьей жизни.
- Не смей так говорить со мной, Демид… Максимилианович. – Настоящая Изи клыкастая, рычит и кусается. Раньше она едва смела глаза отрывать от пола, мне приходилось заставлять её выровняться. Какая лицемерка. – Я тебе не твоя новая жена, с ней будешь так разговаривать.
Поджимаю губы и подаюсь немного в кресле вперёд. Эта женщина специально выводит меня из себя, хочет, чтобы я разозлился и сорвался. Если знает о Николетте, значит, следила за мной.
- Окей. Тогда я поднимусь сейчас и заберу у тебя девочку. Посмотрим, как ты запоёшь без неё через пару недель. – Изи бледнеет. Манипулировать ребёнком не хорошо, но и пытать её настроения у меня нет.
- Хорошо. Хочешь правду, значит, получишь её. – Глаза Изи увлажняются. И только Всевышний знает, искренне она плачет или снова играет. – Если ты здесь, значит, уже знаешь, что вынудило меня сбежать. У меня не было особо много вариантов, ухватилась за первую попавшуюся соломинку.
- Очень познавательно. – Ёрничаю зло. – Но хочу услышать всю историю целиком с момента, где твой отец решил вырастить подстилку для своего врага.
- Ты намеренно пытаешься укусить посильнее, но ничего у тебя не получится. Нет. Ты не заденешь меня, Демид, больнее, чем мне уже было – никогда не будет. – Она начинает театрально разводить руками и хвататься за грудь.
- Не нужно давить на жалость, Изумруд. Я даю тебе шанс самой рассказать свою версию событий. Такую правду, какой ты её видишь.
Внутри меня клокочет ярость, хочется свернуть шею мерзкой сучке, что обманывала меня день днём. Больше всего на свете я ненавижу ложь, готов простить многое, но не лицемерие и не обман. И здесь я, чтобы собрать уже кубик-рубик и покончить со всем этим.
- Ладно… Разреши убедиться, что с Мадиной всё хорошо, и потом продолжим. – Не хотя киваю, предупреждая взглядом, что, если она попробует дёрнуться, разговор поменяет тон.
В груди начинает жечь. Мадина… Я выбрал для своей дочери другое имя, Изи лишила меня даже такой мелочи.
Она быстро поднимается наверх и спустя пять минут послушно спускается, успев скинуть туфли на высоких каблуках. Изи успела прийти в себя и теперь была не такая бледная, гордо держала голову и старалась не плакать.
- Мне было лет десять, когда папа позвал меня к себе и сказал, что выбрал для меня жениха. Как сейчас помню, я тогда так обрадовалась, у меня сердце на несколько секунд остановилось. Думала, что смогу вылететь из отцовской клетки и стать счастливой. Но потом отец уточнил, что мой жених – враг нашей семьи, заслуживающей смерти. Что я должна стать оружием справедливости. В десять лет ты воспринимаешь всё иначе, впитываешь каждое слово отца и проникаешься его речью. Я росла с этим осознанием. Поэтому для меня - Демид Гроссерия был всегда источником зла… Разреши мне не вдаваться в подробности моего обучения. Могу лишь поклясться, детства меня лишили. С десяти лет я занималась лишь изучением того, как соблазнить и понравиться одному мужчине, задача всей моей жизни была свести тебя с ума, заставить потерять контроль. Неприятно слышать? Поверь мне, неприятнее быть той, кому необходимо это всё делать.
Так получилось, что ты настойчиво не обращал на меня внимание, никогда не замечал, не горел желанием познакомиться. Я была пустым для тебя местом. Из-за этого отец срывался на мне, бил так, чтобы не оставалось синяков. Говорил, что я никчёмная и не способная даже ноги раздвинуть.
Аллах смилостивился надо мной, дал всё же шанс обратить на себя внимание. Каждое утро я каталась на лошади на рассвете, мне нравилось совершенствовать свои навыки езды, это немного расслабляло и позволяло собраться с мыслями.
В тот день мы действительно случайно встретились. Я увидела тебя издалека, и план пришёл сам по себе – пустила в галоп, Черныша, делая вид, что потеряла управление, хотя у меня всё было под контролем. Тогда я рисковала всем, ты должен был обратить на меня внимание. Иначе, отец бы убил меня как бесполезное вложение денег и времени.