– Правда? Вот как!
– Салли, с вами все в порядке? – громко спросила Чарли, чтобы ее было слышно в ванной. Но до их слуха донеслись только безутешные рыдания несчастной Слэггерти.
– Эта гребаная шлюха украла у меня бумажник, – заявил великан таким тоном, словно этот поступок (даже если он имел место быть) давал ему право бить женщину.
– Попрошу следить за своей речью в присутствии дамы, – резко потребовал Винс.
– Если она дружит с Салли, значит, тебе сегодня досталась та еще дама, приятель. Так что посоветую хорошенько трахнуть ее, чтобы она честно отработала свои денежки. Именно этим я как раз здесь и занимаюсь, между прочим. Хочу получить то, на что я отдал свои кровные.
– Слушайте меня внимательно. – На этот раз голос Винса прозвучал достаточно ровно. – Вы недостойны даже дышать одним воздухом с этими двумя дамами. Они обе потеряли своих мужей на войне. И ни одна из них не украла ничего в своей жизни. В этом я готов поклясться на могиле своей покойной матери. Поэтому я начинаю считать. И если на счет «три» вы не выйдете отсюда и не начнете свой путь вниз по лестнице, я убью вас.
– Неужели? – усмехнулся громила.
– Именно так, – подтвердил Винс. – Посмотрите мне в глаза. Я действительно убью вас. Наверное, мне даже будет приятно это сделать. Бог свидетель, что мне приходилось убивать людей куда более достойных. Раз!
Великан смотрел то в лицо Винса, то на биту и колебался.
– Два!
Видимо, взгляд Винса в те секунды оказался столь недвусмысленным, что подействовал на незнакомца отрезвляюще. Буян рванулся вперед, но не с целью напасть на отчаянного солдата. Он бросился к входной двери, поскользнувшись при этом на осколке стекла, выскочил из квартиры и так же стремительно захлопнул ее за собой.
Шарлотта мигом очутилась возле ванной комнаты.
– Салли! Он ушел! Откройте!
Винс устало опустился на стул. Хотя ему не пришлось драться, он сумел проявить перед Чарли мужество даже в большей степени, чем намеревался это сделать.
Он посмотрел на свои изрезанные осколками стекла, кровоточащие ноги и удивился: он совсем не чувствовал боли.
– Винс уловкой заставил его уйти, – сообщила соседке Чарли, но когда она снова посмотрела на Винса, он понял, что это не совсем так. Правда заключалась в том, что тут не было никакой уловки.
Он убил бы этого негодяя и даже глазом бы не моргнул.
Все произошло, когда Мэри-Лу по дороге на работу собиралась передать Хейли на попечение миссис Устенски.
Она доставала из багажника коляску, потому что миссис Устенски и ее четырехлетняя Кэти решили вместе с Хейли прогуляться до магазина на углу, где продавали горячие пончики.
Конечно, при таких фигурах, как у миссис Устенски и ее пухленькой дочурки, им обеим было бы лучше воздержаться от пончиков, но Мэри-Лу решила держать свое мнение по этому поводу при себе. Особенно после того, как она, выставив коляску на тротуар, подошла к машине с тем, чтобы закрыть багажник, и увидела ЭТО.
Ее глазам предстал непонятный сверток из промасленной ткани (Мэри-Лу смутно припомнила, что она называется ветошью), засунутый в дальний угол багажника, туда, где миссис Старретт держала на всякий случай трос для буксира и «прикуриватель».
Она достала сверток и размотала его.
Перед ней на куске материи лежало страшное автоматическое оружие с запасным магазином.
– Кое-кто хочет еще раз поцеловать свою мамочку на прощание! – сладким голосом пропела миссис Устенски, и Мэри-Лу, быстро завернув в ткань свою страшную находку, швырнула ее назад на трос и поспешно захлопнула багажник.
Проклятие! Ну Сэм, негодяй! Что он себе думает, когда оставляет оружие вот так, где его могут обнаружить совершенно посторонние люди! Он ведь прекрасно знает, что багажник ее машины не запирается. А следовательно, любой человек может подойти и забрать сверток!
Мэри-Лу кипела от негодования, но внешне сохраняла спокойствие, лишь улыбнулась дочурке, обняла ее и поцеловала.
После этого она отправилась на работу, по пути вспоминая о вчерашнем телефонном разговоре с Ибрагимом.
– Если вы не расскажете ему о том, как вы несчастны, – говорил садовник, когда они начали обсуждать Сэма, – как же он сам догадается об этом?
Она объяснила ему, что в последние месяцы работает по дому не покладая рук, ни в чем не перечит мужу, старается угадать каждое его желание. Она стала послушной и сговорчивой, потому что очень боится, что он ее бросит.
– Но если вас так страшит одиночество, – продолжал Ибрагим, поразмышляйте вот о чем: а разве сейчас в своем несчастье вы уже не одиноки?
Весь остаток ночи ни о чем другом Мэри-Лу и думать не могла. Особенно после того, как Сэм пришел домой. Он забрался в кровать рядом с женой и моментально заснул. И Мэри-Лу почувствовала себя совершенно одинокой, такой же, как и десять минут назад.
Надо обязательно рассказать об этом оружии. Непременно!
Охранник у ворот махнул рукой, пропуская ее на территорию базы, и Мэри-Лу припарковала свой автомобиль на обычном месте.
Выйдя из машины, она направилась в «Макдоналдс», особенно болезненно ощущая навалившееся одиночество.
Глава одиннадцатая
Джоан надевала свежую блузку голубого цвета, когда в дверь ее номера кто-то постучал. Она посмотрела в глазок и увидела в коридоре Малдуна.
– Что вы здесь делаете в такую рань? – поинтересовалась она, открывая дверь после того, как застегнула последнюю пуговицу, и пошла за ключами от его машины, которые положила на телевизор.
Они пробыли у Донни еще некоторое время, вплоть до того момента, когда Малдуну нужно было возвращаться на базу. Он прибыл туда за четыре минуты до начала очень важной встречи, о которой, разумеется, не сказал Джоан ни слова. У него не оставалось времени завезти ее по дороге в гостиницу, и он подумал, что вместо этого она сама может подвезти его до базы, а уже потом на его пикапе вернуться в «Дел Коронадо».
– Можно я зайду на минутку? – поинтересовался Малдун, все еще стоя в коридоре.
– Конечно, – отозвалась Джоан, заправляя блузку под пояс брюк и хватая ключи с телевизора. – Только у меня правда времени в обрез, и я смогу уделить вам не больше минуты. – Она бросила ему ключи, а сама проскользнула в ванную комнату и заговорила громче, чтобы Малдун мог ее услышать. – Я приглашена на обед с лейтенантом-коммандером и его невестой. Атак как феи-крестной у меня не имеется, то придется положиться на косметику и щипцы для завивки, чтобы – ой! – по возможности придать себе презентабельный вид.
Щипцы оказались горячими, и Джоан, не подумав, сунула обожженный палец под струю холодной воды.
Потом она придвинула лицо ближе к зеркалу и принялась неодобрительно рассматривать темные круги под глазами.
– Господи, как я ненавижу, когда после длительного перелета возникает расстройство биоритмов из-за смены часовых поясов! Похоже, придется использовать специальный грим. Ну, тот самый, который накладывают после автомобильной аварии, когда обдираешь лицо о подушку безопасности.
В действительности ей требовалось просто хорошенько выспаться. Джоан закрыла кран и вытерла руки.
– Можете расслабиться, – защелкивая за собой, дверь, заявил Малдун. – В ближайшее время вы узнаете, что обед с коммандером отменяется.
В этот момент раздался телефонный звонок. Хотя в ванной у Джоан находилась вторая трубка, она все же высунулась из двери и подозрительно посмотрела на Малдуна. Он что, ясновидящий?..
Лейтенант тем временем все так же скромно стоял у двери, равнодушно разглядывая комнату. Его взгляд скользил по ноутбуку на столе и по многочисленным пустым пластиковым стаканчикам из-под кофе. Он обратил внимание на шелковое платье, которое Джоан решила не надевать к обеду из-за его слишком уж молодежного покроя, и на неубранную постель, из которой женщина выпорхнула лишь час назад, утомленная после утра, проведенного в компании сумасшедшего брата.