Да, волосы у нее оказались спутанными, но в этом тоже таилась сексуальность. А когда он принялся ласкать ее своими теплыми и чуть грубоватыми руками, она приоткрыла рот и прищурилась, и тогда…
– Ты невероятно красива, – продолжал Малдун. – Если ты действительно хочешь потушить свет, мы так и поступим. Но я предпочел бы видеть все это. Видеть тебя. Ты не против?
– Хорошо, – чуть слышно произнесла она. Сейчас она была согласна с любым его предложением.
– Сними его, – пробормотал он и снова потянул за платье.
Джоан стала на месте как загипнотизированная. Ее сразило приятное ощущение, когда Майк гладил ее тело, и его пальцы спускались на ее живот, пробегали по бедрам, касались татуировки-розочки и направлялись еще ниже. К тому же в зеркале все это выглядело довольно приятно.
Она продолжала наблюдать за ним, а Майк осторожно запустил руку под ткань платья. Его пальцы легко проскользнули за резинку трусиков и…
– Да! – шепнул он ей на ухо, прижимаясь к ее спине и попке и одновременно проникая внутрь нее пальцами. – Ты сводишь меня с ума, Джоан. Ты такая горячая!
А почему бы и нет? Так оно ведь и было на самом деле. Когда Малдун дотрагивался до нее, когда он смотрел на нее вот так, все ее тело начинало буквально пылать.
– Я влюблен в твои ноги, – признался Малдун, потянул за платье вниз, и шелковая ткань заструилась у ее ступней. Майк провел пальцами по внутренней стороне ее бедер и с трудом заставил себя остановиться возле ее самого интимного места. Джоан плотней прижалась к нему спиной и тяжело задышала. Ее соски напряглись. Она смотрела на себя в зеркало, чуть раздвинула ноги, как будто в молчаливом приглашении.
Их взгляды в зеркальном отражении встретились. Малдун улыбнулся и стянул с ее ног трусики.
– Сделай так еще раз, – прошептал он.
Она повиновалась.
О боже! У него перехватило дух.
А потом… Боже, о боже! Она почувствовала, как сзади ее коснулся его член. Рука Малдуна скользнула по ее животу, потом устремилась вниз, и пальцы снова проникли между ее ног. Майк нашел верное направление, и, чтобы было проще, чуть нагнул Джоан вперед.
Он начал медленно, очень медленно двигаться внутри нее, с каждой секундой входя в нее все глубже и не переставая гладить ее тело.
– Презерватив, – негромко напомнила она, хотя сейчас находилась в таком состоянии, что вряд ли вспомнила бы, как ее зовут.
– Уже надел, – отозвался Малдун. – Боже, какая ты сладкая внутри!
Он продолжал толчки. Один за другим. Медленно, очень медленно, а его пальцы создавали нужное трение, которое иначе при их позе было бы трудно достижимо.
Но ей хотелось большего. Она была готова принять его всего, и потому прижималась сильней к его телу. Ей хотелось почувствовать его еще глубже.
– Да! Да! – шептал он, не сводя глаз с ее отражения в зеркале. – О, крошка моя! Боже, как это здорово! Подожди еще немного, Джоан, ладно?
Но она не могла. И не хотела. Она понимала, что вот-вот взорвется, и ей очень хотелось, чтобы он испытал оргазм одновременно с ней.
– Не останавливайся, – взмолилась она, плавно двигаясь всем телом в ритме с ним. – Пожалуйста, прошу тебя…
Здесь же, в зеркале, Джоан могла бы увидеть, как ее тело содрогается и разлетается на части. Но вместо этого она смотрела, как Малдун наблюдает за ней в момент оргазма. И уже знала, что выражение его лица в тот момент – и удовлетворение, и желание, и мужское восхищение – она запомнит на всю жизнь.
И когда Майк встретился с ней взглядом, он в ту же секунду кончил сам. Джоан не почувствовала ни резкого напряжения в его теле, ни сладострастных судорог – она поняла это по его глазам.
А в следующее мгновение они уже оба тяжело дышали, но не торопились расходиться, и их тела по-прежнему прижимались одно к другому.
– Надеюсь, я сумел помочь тебе преодолеть твой беспричинный страх перед зеркалами и ярким светом? – улыбнулся Малдун.
Джоан рассмеялась:
– Ах вот что это было такое?! Бескорыстный и гуманный акт на благо всего человечества!
Он тоже захохотал:
– Нет, я действовал как самый последний эгоист. Дело в том, что я большой любитель зеркал. – Он потянул Джоан за собой к кровати. – Боже, мои колени! Тебе немного не хватает роста. – Он повернулся к ней. – Ну, только для таких случаев, должен уточнить. Нет-нет, я не жалуюсь, ты не подумай! – Он улыбнулся, протянул руку и коснулся ее щеки.
Если бы жизнь походила на любовные романы, которыми она зачитывалась, то именно сейчас он должен был признаться ей в своих чувствах.
Его улыбка была такой сладкой, а взгляд теплым и переполненным эмоциями…
Он чуть заметно облизнул губы перед тем, как заговорить. Прокашлялся. И вот…
– Я умираю от голода. Может быть, ты позвонишь в обслуживание номеров?
Джоан посмеялась над самой собой. Она уже давным-давно не десятилетняя девочка, но комплекс Белоснежки, видимо, останется у нее навсегда. Когда-нибудь ее принц все же явится к ней. Но если это произойдет, ему предстоит сразу же перейти на бег, чтобы не отстать от нее. И для начала ему придется поохотиться за ней, потому что она не станет сидеть дома и ждать его появления. Да еще вдобавок, чтобы оставаться с ней, он будет вынужден отказаться от престола.
Малдун, конечно, тоже был принцем, только Джоан не могла себе представить, что он согласится на все ее условия. Как бы она того ни хотела.
Только не нужно зацикливаться, Джоан. Не стоит воображать то, чего нет и не будет. И не нужно строить далеко идущие планы с участием Майка Малдуна.
– Мне помнится, тут подают роскошный рыбный суп-пюре, – сообщил Майк, и в глазах его блеснул задорный огонек.
Наслаждайся тем, что есть. Наслаждайся им.
– Сначала поцелуй меня, – попросила она.
– С удовольствием, – прошептал Майк, привлекая ее к себе и заключая в объятия.
Его поцелуй оказался долгим, а губы жаркими и сладкими.
Такими же, как и он сам.
5
Сэм страдал тяжелым похмельем.
Мэри-Лу поняла это сразу же, как только он появился на кухне. Ей приходилось видеть немало мужчин, мучившихся подобным недугом, с тех пор, когда она была в возрасте Хейли.
– Когда ты пришел домой? – спросила она.
Сэм поморщился: слишком уж громко она разговаривала.
Да черт его подери! Он вообще не имел никакого права уходить из дома, потом напиваться неизвестно с кем и приползать домой среди ночи! Сколько времени прошло с тех пор, когда он звонил ей в последний раз и обещал скоро появиться?
– Где-то в начале третьего, – ответил Сэм.
Вот уж действительно достойное время для возвращения домой образцового мужа!
Сэм Старретт был весьма интересным мужчиной. Высокий, стройный, голубоглазый, с густой копной каштановых волос. А если он проводил много времени на солнце, они выгорали и становились золотистыми. Лицо его нельзя было назвать кукольно-красивым, как у молоденьких киноактеров. Но черты были правильными, и даже сейчас, когда Сэму исполнилось чуть больше тридцати, можно было предположить, что он и в шестьдесят останется достаточно привлекательным мужчиной – а все из-за удивительной, неповторимой улыбки.
Эта улыбка, в которой каким-то непостижимым образом сочетались искренняя радость, жизненная энергия и озорство, могла сразить наповал. Видимо, Сэм сознавал это, а также и то, что именно он является Королем Вселенной. Эта улыбка покорила и Мэри-Лу, когда он первый раз адресовал ее молоденькой незнакомке.
Но сейчас Сэму было вовсе не до улыбок.
– От тебя воняет, – недовольно заворчала Мэри-Лу. – Иди и прими душ. Не забудь почистить зубы. И заодно уж побрейся, раз будешь в ванной. Через несколько минут мне надо будить Хейли, и я не хочу, чтобы дочь видела папу в таком виде. Ты как будто на помойке валялся.
Вот это да! Сэм застыл на месте, как громом пораженный. Всего несколько дней назад в подобной ситуации она бы моментально поднесла ему таблетки от головной боли и стакан воды, а сама ходила бы на цыпочках, разговаривала шепотом и вообще обхаживала его со всех сторон, как королевскую особу. Она бы даже не обратила внимания на то, что уже сварила овсянку, но, разбудив Хейли, унесла бы дочку из дома, и они наскоро позавтракали бы в городе. Одним словом, Мэри-Лу сделала бы все возможное, чтобы девочка не мешала папе, когда тот мучится похмельем, а потому пребывает в отвратительном настроении.