Она выиграла матч, проиграв первый сет. Последующие сеты выиграла со счетом 6:1 и 6:2.
Игра заняла один час сорок девять минут. Дважды она сводила подачу Кингстон к нулю. Три раза подала эйс. Такие подачи Кингстон не смогла принять при всем своем отшлифованном мастерстве. Эшер Вольф вышла в полуфинал. Она вернулась в большой спорт.
Закончив матч, Эшер буквально рухнула на стул. Мадж набросила полотенце на ее мокрые плечи.
— Бог мой, ты была великолепна! Ты просто ее размазала по площадке! — Эшер молчала, промокая полотенцем лицо, давая ткани впитать пот. — Клянусь, ты даже лучше, чем была раньше!
— Она только хотела выиграть, — пробормотала Эшер, выпустив полотенце из рук, — а я должна была выиграть.
— Это было заметно. — Мадж потрепала ее любовно по плечу. — Никто не поверит, что ты не играла три года. Я сама с трудом верю.
Эшер медленно подняла голову.
— Я еще не в форме, Мадж, — сказала она, голос с трудом пробивался сквозь непрерывный шум трибун, зрители все еще восхищенными криками и аплодисментами приветствовали ее. — Голени и лодыжки так болят, что я, наверное, не смогу подняться.
Мадж озабоченно посмотрела на подругу.
— Я помогу тебе добраться до душа. У меня есть еще полчаса до игры. И тебе срочно нужен массаж.
Выжатая, измотанная, ощущая боль в мышцах, Эшер уже хотела согласиться, как вдруг заметила взгляд Тая. Он ухмылялся, давая понять, что прекрасно знает, что она чувствует. Действительно, он знал ее, как никто другой, и понимал, что скрывается за ее внешним спокойствием.
— Спасибо. Я сама. — Она встала без посторонней помощи и застегнула чехол ракетки. — Увидимся после того, как побьешь Фортини.
— Эшер…
— Ничего, все в порядке. — И с высоко поднятой головой, хотя каждая частица тела кричала от боли, она пошла к коридору, ведущему к раздевалкам.
Оставшись одна в душевой, стоя под горячими струями, окутанная паром, она вдруг беззвучно стала сотрясаться в рыданиях. Эшер горько плакала, хотя не могла бы точно назвать истинную причину своих слез.
Глава 3
Они снова встретились только на следующий вечер после ее победы в полуфинале. Эшер строго выдерживала расписание: тренировка, физические упражнения с нагрузкой, особенно она уделяла внимание своему прессу. И сознательно лишала себя свободного времени. Тренировка — это святое, ей были посвящены утренние часы на спокойном и тихом корте номер пять, где она оттачивала свои приемы, уже привыкнув к здешнему грунту.
Упражнения были обязательным ритуалом. Отжимания, поднятие веса, растяжка, непременное укрепление мышц и тренировки. Хорошие отзывы прессы проливали бальзам на ее самолюбие. Пресса играла важную роль на турнире, спортсмены всегда особенно чувствительны к ее отзывам. А пресса, как известно, любит победителей.
Игра — вот для чего живут спортсмены. Соревнование — это проба сил и демонстрация мускулов, ловкости, опыта. Лучшие из лучших игроков, как и лучшие танцоры, любят свою профессию, они играют и танцуют, получая удовольствие от самого действия. С этими ощущениями Эшер вернулась в большой спорт — у нее окончательно исчезло первоначальное напряжение, сменившееся прежней легкостью и любовью к самой игре.
В ту короткую встречу утром с Таем, накануне полуфинала, она поняла, что испытывает к нему прежнюю страсть. Поэтому сейчас сознательно следовала жесткому графику, посвятив все время подготовке к игре, не оставляя себе шансов для размышлений и слабости. Она боялась встреч, боялась уступить своей страсти, которая никуда не исчезла.
Рим — Вечный город, он создан для любови и таким уже был для нее один раз. Лучше сейчас думать о Риме как о городе своих спортивных побед, если она собирается повторить первый успех, закрепить и подтвердить правильность возвращения после трех лет отсутствия в профессиональном спорте.
Выйдя замуж, она плохо себя ощущала в роли леди Уикертон. Стараясь следовать этому образу, чуть не потеряла саму Эшер Вольф. Как она себя почувствует, оказавшись вновь в роли любимой женщины Тая Старбака?
В маленьком клубе на Виа Систина громко играла музыка, вино лилось рекой. Эшер сидела за столом в тесной компании товарищей, так что их плечи и локти соприкасались, что иногда мешало донести вино до губ, и оно выплескивалось из бокала под веселый смех и деланое возмущение. Шла последняя, заключительная неделя итальянского турнира, и хотя напряжение возрастало с приближением к финалу, все же гонка заканчивалась.