Как в игре на корте, Эшер надо было принять решение мгновенно. Отказать означало вызвать пересуды и предположения. Пойти — значит, предстоит сражение с собственными демонами.
— С удовольствием, — холодно произнесла она и позволила себя увести.
Оркестр играл медленную балладу, но звук был громким. Солиста едва было слышно, хотя он старался изо всех сил перекричать музыку. Раздался звон разбитого стекла — кто-то уронил на пол бокал, и в воздухе поплыл густой винный запах. Какой-то каменщик спорил с мексиканским чемпионом по теннису о том, как правильно принимать крученый высокий мяч. Кто-то закурил трубку, и сильный запах вишневого табака прибавился к остальным ароматам. Пол был слегка натерт воском.
Тай обнял ее так, будто и не было между ними трех лет разлуки.
— Последний раз, когда мы здесь были, — прошептал он ей на ухо, — мы сидели за угловым столиком и пили вальполичеллу.
— Я помню.
— И у тебя были те же духи, что и сейчас. — Он губами провел по ее лбу и привлек к себе ближе. Эшер почувствовала, как у нее ослабли колени, а Тай продолжал: — Запах, как у нагретых на солнце лепестков.
Она слышала, как бьется его сердце, а рядом трепещет ее собственное.
— Помнишь, что было потом?
— Мы гуляли.
Голос ее прозвучал хрипло, он не переставал скользить губами по ее лбу, щеке, не было возможности его остановить.
— До рассвета. — Он произнес у нее над ухом. — Город был залит золотым и розовым светом, а я так сильно хотел тебя, что сходил с ума. Ты не позволила в тот раз себя любить.
— Я не хочу возвращаться в прошлое. — Эшер хотела отодвинуться, но Тай только сильнее сжал ее, как в тисках, и теперь их тела слились так тесно, что она не могла двинуться.
— Почему? Боишься вспомнить, как хорошо нам было вместе?
— Тай, хватит. — Она откинула голову назад, и это была ошибка, потому что он немедленно накрыл губами ее губы.
— Мы снова будем вместе, Эшер, — убежденно сказал он. — Пусть даже это случится всего один раз. Ради прежнего.
— Все кончено, Тай, — прошептала Эшер, но слова прозвучали неубедительно.
— Ты так думаешь? — Он буквально вжал ее в себя, так что ей стало больно. Глаза его потемнели. — Помни, Эшер. Я знаю тебя, как никто, я один знаю, какая ты на самом деле. А твой муж знал тебя, как я? Знал, как заставить тебя смеяться? Как… — Он понизил голос и быстро добавил: — Заставить тебя стонать от наслаждения?
Эшер напряглась. Музыка теперь сменилась, ускорился ритм ударных, но Тай продолжал ее удерживать и почти не двигался.
— Я не хочу обсуждать с тобой мой брак.
— А я не хочу знать о твоем проклятом замужестве.
Она почувствовала, как его сильные пальцы больно впились ей в спину, а голос стал жестким. Тай с трудом совладал с охватившей его яростью, хотя давал себе слово, что будет сдерживаться. Но она всегда так действует на него. И он на нее тоже.
— Зачем ты вернулась? Какого черта ты вернулась?
— Чтобы играть в теннис, — ее рука затвердела на его плече, — и чтобы побеждать. — В ней тоже нарастал гнев. Кажется, это был единственный человек на свете, способный вывести ее из себя. — Я имею право здесь быть и делать то, чему училась. И я не обязана никому ничего объяснять. — Она с трудом сдерживалась. Кажется, известное всему спортивному миру тенниса хладнокровие покидало ее. — Я здесь потому, что так решила.
— О нет, ты должна мне не только объяснять, но и много больше. — Тай с довольной усмешкой, испытывая злорадное удовлетворение, наблюдал за вспышкой ее гнева. Он и добивался этого — увидеть ярость в ее глазах. — Ты мне должна три года, в течение которых разыгрывала роль хозяйки поместья.
— Ты ничего не знаешь и не можешь судить! — Глаза Эшер приобрели ледяной кобальтовый оттенок, дыхание стало прерывистым от волнения. — Я уже заплатила, Старбак, и больше, чем ты можешь вообразить. А теперь все кончено, ты понимаешь? — И к своему удивлению, Тай услышал, как она всхлипнула, в ее голосе прорывались сдержанные рыдания. Она опустила голову, чтобы скрыть появившиеся слезы, изо всех сил стараясь не зарыдать перед ним, и глухо произнесла: — Я уже заплатила сполна за свои ошибки.
Притяжение противоположностей
— Какие ошибки? — настаивал он. Его расстроили ее неожиданные слезы, он их не ожидал и не хотел. — Про какие ошибки ты говоришь, Эшер?
— Ты… — Она выдохнула, как будто отошла от края обрыва. — О боже, это ты…
И, освободившись с силой из его рук, Эшер стала пробираться сквозь толпу танцующих веселых людей к выходу. Она едва успела выскочить из бара в душную летнюю ночь, как Тай догнал и развернул ее за плечи.