— В чем? — спросил Бен.
— Во-первых, он не хотел детей и даже сделал себе операцию, приводящую к стерильности. Но я узнала об этом после того, как обручальное кольцо оказалось на моем пальце. А во-вторых, как от жены от меня требовались только две вещи: всегда выглядеть красавицей, что льстило его самолюбию, и заниматься с ним сексом, когда он пожелает. Возможно, если бы я переспала с ним до свадьбы, то поняла бы, что Чад никогда не сделает меня счастливой.
— Так почему ты не переспала с ним до свадьбы?
— Просто не хотела — уже одно это должно было меня насторожить.
— Он думал, что ты еще девственница?
— Нет. Я сказала ему, что был кое-кто, кто сделал мне больно. И поэтому опасаюсь снова испытать боль.
— Не напоминай мне об этом, Амбер, — простонал Бен. — Та ночь преследует меня всю жизнь. Ты не представляешь, как я раскаивался в том, что так обошелся с тобой. Даже если бы ты не была девственницей, я не имел права обвинять тебя. Это грубость и лицемерие.
— Я и сама была грубой и лицемерной в ту ночь. Но давай больше не будем ворошить старое, Бен. Мы оба наделали ошибок, пока были молодыми и глупыми. Взять хотя бы мой брак с Чадом!
— И как же ты вырвалась от него?
— Поверишь ли, Чад однажды избил меня, когда вернулся домой в дурном настроении… после долгого вечера в казино в Лас-Вегасе. И я сказала ему прямо там, что ухожу от него.
— И он позволил тебе уйти?
— О Боже, нет. Он схватил меня за горло и едва не задушил. Думаю, когда я упала, он наконец понял, что делает, и остановился. Когда я очнулась, он ушел на всю ночь. Я упаковала чемодан и уехала. Все дальнейшее общение с ним велось через адвоката.
— Я убью этого ублюдка!
— Тебе не придется марать об него руки. Я слышала, он медленно убивает себя сам алкоголем и наркотиками. Его денежки тоже почти кончились.
— Хорошо.
— Но я больше не хочу говорить о нем. Я хочу говорить о тебе.
— Обо мне?
— О том, какой ты замечательный любовник.
— Лесть всюду пробьет дорожку, — проговорил Бен, крепче сжимая ее. Он слегка подвинулся к ней, и Амбер поняла, что он снова возбужден.
— О да, — прошептала она.
— Что — да? — так же тихо отозвался он.
— О, да. Я хочу снова.
— Что — снова?
— Ты знаешь. Не дразни меня.
— Умоляешь? — проговорил он, начиная медленные и сладостные движения.
— Да.
— Но тебя так приятно дразнить. Ты делаешься такой неистовой и такой… распутной.
Амбер застонала.
— Не напоминай мне.
— Нет нужды стыдиться. Я люблю тебя именно такой.
— Но я становлюсь слишком горячей. И совершенно не могу ни о чем думать.
— У меня тоже не холодная голова. Тем более что мы с тобой оба забыли о безопасном сексе.
— И что… что ты собираешься делать, если я забеременею?
— Бежать.
— Бежать?! Куда?
— Чтобы спастись от твоего грозного отца с его крупнокалиберным пистолетом.
— Дурачок! Отец, наоборот, придет в восторг, если у меня появится ребенок. И примет с распростертыми объятиями любого мужчину, который женится на мне и сделает меня счастливой.
— В таком случае, — пробормотал Бен, — еще немного счастья не помешает. — Его давно блуждавшая по ее телу рука скользнула вниз.
— О Боже, — выдохнула она, дрожа от острого сексуального возбуждения.
— Тебе не нравится?
— Да. Нет. Нравится, но… ты доводишь меня до безумия.
— Именно этого я добиваюсь.
— Жертва случайной любви.
— Да. Так и есть. В буквальном смысле.
— То есть? — спросила Амбер, на мгновение отвлекаясь от дразнящих движений руки Бена.
— Как ты думаешь, откуда у меня бабушкина фамилия? Да, я — жалкий плод случайной любви. Моя мать — алкоголичка, которая занималась Бог знает чем, когда напивалась. Но это другая, и довольно скучная, история. А сейчас прекрати болтовню, милочка. У меня совершенно другие планы.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Бен усмехнулся, наблюдая, как Амбер крадется по ступенькам дома Холлингзуортов с раскисшими туфлями в руках — их с большим трудом, но все-таки удалось найти на берегу, — со спутавшимися волосами, в помятом платье. Она выглядела как подгулявшая школьница, возвращающаяся домой после затянувшейся вечеринки.
Тем не менее едва перевалило за полночь. Но Амбер все же взяла с него обещание не заводить мотор, пока она не войдет в дом. Вдруг отец услышит.
А еще подняла его на смех, когда он заявил, что Эдвард Холлингзуорт погонится за ним с пистолетом, если увидит свое сокровище беременной и незамужней! Бен не сомневался, что отец Амбер не проявит в этом случае особого благодушия. Впрочем, Бен был решительно настроен жениться. И сделать Амбер беременной. Второй раз он не упустит свое счастье!
Девушка повернулась и послала ему воздушный поцелуй, прежде чем скрыться в дверях.
Бен никогда еще не был так счастлив. Амбер любит его! Хочет выйти за него замуж! Хочет иметь от него детей!
Волна стыда накатилась на него, когда он вспомнил об их первом любовном опыте. Но он постарался прогнать эти мысли.
Он поклялся никогда больше не подвергать сомнению любовь Амбер. Потому что именно любовь позволила ей столь самоотверженно и неистово отдаться ему. Она полностью доверилась ему, подчинившись его воле.
Бен был счастлив, что не обидел ее. Ни эмоционально, ни физически. Особенно после того, как она рассказала ему о том ублюдке, за которым была замужем.
Но он едва не произнес обидные слова.
Бен покачал головой, выезжая на дорогу к ферме. И когда свернул за последний поворот, увидел впереди дым.
Дым поднимался со стороны фермы!
Бен что есть силы вдавил педаль в пол. Тысячи болезненных игл вонзились в его сердце. Автомобиль с визгом рванулся вперед.
Подъехав немного ближе, он с облегчением понял, что горел не дом. Дым шел откуда-то сзади. Должно быть, из старого сарая.
Но успокаиваться было рано, так как перед воротами фермы стоял полицейский автомобиль. Присутствие полиции означало, что пожар — не какая-то глупая случайность. Уже возле самого дома Бен увидел, что сарай превратился в дымящуюся груду головешек.
Старый бабушкин грузовичок, который обычно находился в сарае, стоял невредимым на улице, значит, пожар, похоже, случился, когда бабушка отправилась в свой клуб.
Бен еще пытался разобраться со своими беспокойными мыслями, когда фары высветили слова, намазанные красной краской на дверях дома.
«В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ СПАЛИМ ДОМ» — такая надпись украшала левую створку.
«УБИРАЙСЯ ПРОЧЬ, СТАРАЯ ВЕДЬМА» — гласила надпись справа.
Бен почувствовал, что у него похолодело в груди. Терроризировать бедную, беззащитную старушку! Он не мог представить, что почувствовала бабушка, вернувшись из клуба.
Гнев смешивался с чувством вины за то, что его не было здесь. Вместо этого он…
Внезапно Бен содрогнулся от ужаснейшей мысли. Несколько секунд он страдал так, как не страдал никогда раньше. Но затем, постепенно, чувство доверия к Амбер взяло верх. Он знал, что та женщина, которую он любит и которая любит его, не причастна ни к какой подлости.
Но совсем другое дело — ее отец, кто знает, можно ли ему доверять. Бен не мог отделаться от ощущения, что его обманули… или приглашение на ужин — лишь хитрая уловка, чтобы выманить его из дома, или Эдвард Холлингзуорт воспользовался тем обстоятельством, что их гость не скоро вернется домой, поскольку отправился гулять с его дочерью.
Бен вспомнил, как рассказывал отцу Амбер, что бабушка проводит субботние вечера в клубе за картами. Вспомнил также, как хозяин дома изобразил усталость, чтобы побыстрее отправиться к себе в комнату. Неужели он немедленно позвонил какому-то подонку и дал ему зеленый свет на гнусный поджог?