Выбрать главу

Десять тридцать! Одиннадцать! Фиби все нет и нет. Дэниел поймал взгляд, брошенный Ли на часы.

— Посиди еще немножко, — в отчаянии взмолился он. — Сейчас сварю кофе.

— Не волнуйся. Я буду с тобой, пока она не придет.

— Но где она, черт побери?

— С Марком, — напомнила Ли. — А значит, ничего плохого случиться не могло.

В передней раздался шум. Оба дружно поспешили туда. Фиби, стоявшая рядом с Марком, настороженно посмотрела на отца — с выражением вызова и любви одновременно. Но уже секунду спустя Дэниел двумя решительными шагами пересек прихожую и заключил дочку в объятия. Та с облегчением вздохнула.

— Прости меня за ужасные слова, что я тебе утром наговорила, — прошептала Фиби.

— Да и я нес Бог знает что. — Голос Дэниела прерывался. — Поговорим обо всем этом потом.

— Да, нам необходимо не спеша все обсудить. И ты поймешь, почему мой выбор имеет для меня такое значение.

Губы Дэниела сжались в тонкую линию. Ли затаила дыхание.

— Я надеюсь, что ты одумаешься… — начал он.

Фиби решительно отступила назад и оказалась рядом с Марком. Пальцы их сплелись.

— Папочка, если все время я буду выслушивать твои наставления…

— Нет, нет, дитя моя, не будешь, — прервал он ее на полуслове. — У тебя свое мнение, у меня — свое. И каждый остается при своем. Я только хочу, чтобы ты оставалась дома.

Фиби продолжала колебаться, и в голосе отца послышались нотки отчаяния:

— Так или иначе я тебя вскоре лишусь, но только не сейчас. Можешь же ты выполнить последнюю просьбу старого несчастного отца?

Слабая улыбка тронула красивые девичьи губы. Как и предполагала Ли, призыв к сердцу подействовал там, где разум был бессилен. Фиби вынула руку из ладони Марка и приблизилась опять к Дэниелу, внимательно вглядываясь в его лицо.

— Ты обещаешь не ругать меня?

— Обещаю, обещаю!

— И не дожидаться меня по вечерам?

— Этого я обещать не могу, но постараюсь не делать лишнего шума. Ты, я знаю, девочка разумная и не согласишься выполнять заказы, которые немного… ну, ты понимаешь… — замялся он.

— Ты имеешь в виду рекламу нижнего белья? — Фиби была искренне возмущена. — Я не собираюсь фотографироваться в нижнем белье. Лучше смерть, чем это. Бренда говорит, что хуже такой работы нет ничего. Это — предел падения. А я, папа, хочу подняться на самую вершину.

Дэниел иронически поднял брови.

— И если разбогатеешь, то сможешь помогать своему старому папочке.

Фиби звонко расхохоталась и приласкалась к отцу.

Бренда Мулрой сделала все, что могла, лишь бы облегчить положение Ли. Она пригласила Дэниела в свой офис и деловито обрисовала перспективы, открывающиеся перед его чадом. По ее словам, они многообещающие, недаром несколько прославленных фотографов уже заинтересовались снимками Фиби. Но ей не удалось полностью победить скептицизм Дэниела — на это требовалось время. От Бренды он возвратился в самом сумрачном настроении.

— А что за курс обучения проходит Фиби? — спросил он Ли, стоявшую рядом с ним над кипящей кастрюлей.

— Она должна изучить тонкости ремесла: какой и когда накладывать грим перед камерой, как причесывать волосы, какую соблюдать диету, как ухаживать за своей кожей — одним словом, все то, что необходимо знать профессионалу.

— Это влетит в копеечку, должно быть.

— Тысячи две.

— Я так и знал! — разозлился Дэниел.

— Фиби свое обучение оплатит из будущих гонораров. Ах, Дэниел, умоляю тебя, не сходи с ума.

— Не сходить с ума?! — прорычал он в ответ. — Натурально, я схожу с ума. И есть от чего. Как отец шестнадцатилетней девочки, я охраняю свою территорию.

А Фиби, безмерно счастливая, целыми днями просиживала над цветными графиками и диаграммами, пробуя на себе то одно косметическое средство, то другое, изучая всевозможные диеты и прочие хитрости. Сегодня она пришла домой на час раньше обычного, весело поздоровалась и побежала к себе наверх. К обеду она вышла с лицом, покрытым зеленым кремом.

— Маска для лица, — сообщила она удивленному Дэниелу. — Держать два часа.

Дэниел сглотнул.

— Садись за стол, — предложил он слабым голосом.

Тут раздался звонок в дверь. Дэниел пошел открывать, и через секунду в комнату вбежал Марк в вечернем костюме.

— Фиби, ты еще не готова? — завопил он. Но, увидев, что его любимая превратилась то ли в зеленое привидение, то ли в чудовище Франкенштейна, замер.

— Ой, Марк, прости, пожалуйста. Я совсем забыла.

— Забыла?! Я из кожи вон лез, чтобы достать билеты, а ты забыла! Но не страшно. Если поторопишься, мы еще успеем.

— Но я не могу! — воскликнула с отчаянием Фиби. — Я только что наложила маску.

— Наложишь еще раз, когда вернешься.

— Не могу. У меня была всего лишь одна порция крема.

— Занавес поднимется через час. Ты идешь или не идешь?

— Ну как я могу пойти в таком виде?

— А к чему ты так вымазалась, женщина?

Дэниел чуть не взорвался от этой формы обращения, но Ли положила ладонь ему на рукав.

— Фиби, не сомневаюсь, сама справится с Марком, — прошептала она. — Вспомни, чья она дочь.

— Какая жалость! — чуть не плакала Фиби. — У меня начисто вылетело из головы, что мы идем сегодня в театр.

— Как вам это нравится? — с едким сарказмом воскликнул Марк. — Мило, не правда ли? В таком случае я пойду.

— Оставайся, вместе пообедаем, — сказал Дэниел.

— Спасибо, — отрезал Марк. Красивое лицо его исказила гримаса негодования. — За меня не тревожься. Пообедаю дома сэндвичем с сыром.

И он гордо вышел. Ли с трудом сохраняла серьезное выражение лица, и даже Дэниел едва не расхохотался. Только Фиби не увидела в поведении Марка ничего смешного.

— Но как же он вот так уйдет… — запричитала Фиби. — Такой обиженный, такой несчастный. И как это шоу выскочило у меня из головы?!

— Теперь тебе приходится думать о более важных вещах, — с напускной серьезностью заметил Дэниел. — Беда в том, что мужчины не терпят женщин, которые преуспевают больше их. О-о-о! Это же мой любимый конек… Пусть идет себе, Фиби. Будь сильной. Вспомни, кто твой отец.

— Мой отец — бессердечный, отвратительный человек! — вскричала Фиби, выскакивая на улицу. — Марк, дорогой, любимый, вернись, пожалуйста!

— Теперь соседям на неделю хватит пищи для пересудов, — прорычал Дэниел.

Но Ли не слышала его. Ей слишком живо вспомнились собственные юные годы. Вот она бежит вслед за Джимми, умоляя его: «Ах, Джимми, пожалуйста, не сердись… Я не хотела сказать ничего дурного… Во всем виновата я… только я одна…»

— Что с тобой? — спросил Дэниел.

— Да нет, ничего. — Она заставила себя улыбнуться.

Влюбленные появились через несколько минут. Они помирились, но тем не менее вечер был испорчен. Зато Дэниел заметно повеселел. Братец Ли никогда ему не нравился.

— Чему ты улыбаешься? — спросила Ли, когда они мыли посуду.

— Я вдруг понял, что события последнего времени могут иметь и свою положительную сторону. Подумай сама, каких молодых людей может теперь встретить на своем пути Фиби. Умеющих ухаживать за девушкой и не впадающих в обиду по пустякам. При случае напомню Фиби, как глупо вел себя Марк.

— Ну и типчик же ты! — хмыкнула Ли. — Так и норовишь взяться за свое.

— Напротив, я беззащитная жертва событий. Но если карьера Фиби положит конец этому маленькому роману, не стану расстраиваться. Ты, надеюсь, сегодня не торопишься домой?

— Нет. И все же ночевать не останусь. Фиби, я знаю, современная девушка, но…

— Ты права, — вздохнул он. — А выход один. Выйти за меня замуж.

— Прежде нам надо еще очень многое уладить.

Дома Ли застала Марка сидящим над чашкой какао. Она потрепала его по плечу.

— Пятьдесят фунтов выложил я за эти чертовы билеты! — пожаловался он. — Да еще стоял под дождем в очереди. Но кому до этого дело!

— Фиби еще совсем девочка, Марк, — с сочувствием произнесла Ли. — В ее возрасте трудно быть серьезной.