И это, блять, слабо сказано, но я ведь по-прежнему могу только предположения строить.
— Мне тоже, — говорит Маша. — Так что лучше уходи. Для твоего же блага.
— Хочешь, чтобы я ушел?
— Я спасаю твое самомнение.
— Сколько мужиков ушло от тебя после этих слов?
— Все до единого.
— Я остаюсь.
— Ты тоже чокнутый?
Тихо смеюсь, слегка задевая под столом ее ногу своей. Я делаю это намеренно. Мне чертовски хочется до нее дотронуться.
Она никак не реагирует, продолжая сверлить меня голубыми глазами.
— Мои достоинства перекрывают недостатки, — сообщаю расслабленно.
— И какой у тебя главный?
— Недостаток? — уточняю.
— Да, недостаток.
— Это не агрессия, поверь.
— А что тогда?
— У человека должны быть секреты, — пожимаю плечом, не спуская глаз с ее лица.
— Чтобы добавить привлекательности? — тычет в меня подбородком.
— По-моему, я и так очень обаятельный. Просто для тебя мои недостатки могут стать достоинствами, я не хочу напрашиваться на комплименты.
— Боже… — она ставит на стол локти и опускает лицо в ладони. — Невероятно…
Стуча пальцами по столу, сдерживаю улыбку.
Когда снова на меня смотрит, в ее глазах смешинки, на губах нечто очень похожее на улыбку, и я понимаю, что в шаге от того, чтобы заставить ее улыбнуться по-настоящему.
Моя собственная веселость гаснет, потому что гораздо сильнее, чем предполагал, напрягаюсь от возможной реакции Маши на разговор, которого не избежать.
— Я пробуду в городе еще месяц или два. Потом мое постоянное присутствие будет не так необходимо. Мы могли бы провести неплохо время. Вместе.
Ее лицо становится серьезным.
Я бы хотел вернуть все на исходные, но не выйдет.
Маша стряхивает с плеча невидимую пылинку. Посмотрев на меня, бросает без особых эмоций:
— И что потом? Уедешь домой к жене и детям?
— У меня нет детей.
Над столом повисает тишина, которая длится не так уж долго. Может, секунд двадцать, чтобы Маша сложила дважды два и, посмотрев на меня в упор, спросила:
— А жена?
— Я женат, — подтверждаю.
Светло-русые брови сходятся на переносице. Она смотрит то на меня, то на свои руки, которые положила на стол.
— Тогда, твое предложение чести тебе не делает, — произносит, отвернувшись к окну.
— Ответственность за свою честь я возьму на себя, — говорю ей. — Мой брак и все, что с ним связано, никак тебя не коснется.
Я уверен, что ей вообще не нужно знать все то дерьмо, которое из себя представляет мой брак. Но он самая непреложная вещь в моей жизни на ближайшие годы. Я использую его так же, как он использует меня.
— Твоя жена в городе? Спрашиваю на всякий случай, — интересуется Маша.
В ее тоне эмоции. Возможно, мне показалось. Я знаю ее недостаточно, чтобы делать какие-то точные выводы.
— Ее здесь нет.
— И что ты предлагаешь? Встречаться пару раз в неделю? Или, может быть, семь?
— А как хотелось бы тебе?
— Я даже не уверена, что хочу встречаться с тобой снова.
Я позволяю губам улыбнуться.
Подавшись вперед, делаю то, чего хотелось еще пять минут назад: откинув в сторону пшенично-белые волосы Маши, касаюсь пальцами длинного рваного шрама у нее за ухом.
— Это не правда, — говорю, чувствуя, как она впивается пальцами в мое запястье.
Маша вздрагивает от неожиданности. Она их не любит. Это я уже понял.
— Никогда не трогай меня без разрешения, — слышу хриплое замечание.
— Все действительно так плохо? — осторожно убираю руку.
— Да. Я же сказала. Ты можешь уйти, — машет рукой в сторону, потом трет ею то место на своей шее, которое секунду назад побывало под моими пальцами.
Откинувшись на стуле, вытягиваю под столом ноги и напоминаю:
— Я же сказал, что остаюсь.
Глава 14
Маша
Еще неделю назад имя сидящего перед собой мужчины я запретила себе мысленно произносить. Рисовать по памяти лицо и все остальные его прибамбасы — тоже.
Злясь и накручивая себя до головной боли.
Чем больше думала о нем, тем сильнее закапывалась в изматывающее самобичевание, виня себя в том, что все испортила. В том, что все могло бы сложиться по-другому в тот проклятый вечер, если бы я не переволновалась, как мечущаяся между “хочу” и “сама не знаю, чего хочу” дура.
Сейчас все примерно так же. Я даже не знаю его фамилии, зато знаю, что он женат.
От щекотливости ситуации он не страдает.
Трет слегка заросший щетиной подбородок и смотрит на меня через стол. Все такой же по-мужски привлекательный, как и неделю назад. Серый тонкий свитер подчеркивает контуры точеных бицепсов, сложенных на груди. Часы на левом запястье — еще один признак его финансового положения. Я умею отличить что-то среднее от чего-то премиального, и в данном случае это второй вариант.