— Ещё слово, Алисия, и ты покинешь стаю, — голос Альфы прорезал тишину, его слова были полны силы и решимости. — С этого момента никто не смеет не оказывать уважение к моей… — он сделал паузу, и я встретила его золотой взгляд. — …паре.
Зал поглотила тишина, внезапная и глубокая, словно все звуки мира внезапно исчезли. Волчица, будто онемев, сидела с приоткрытым ртом, её глаза были полны потрясения. Волки переглядывались между собой, в их взглядах читались удивление и смятение. Мерцающие огоньки свечей, казалось, затрепетали еще ярче в этой неожиданной тишине, отбрасывая причудливые тени на лица собравшихся.
— Но, Альфа… это невозможно. Простите, но она и правда не волчица, — проговорил один из волков, его голос звучал сомнительно, но не агрессивно.
— Моих слов недостаточно? — Николай, не двинув головой, перевел взгляд на говорившего волка. Его голос был холоден и спокоен, словно ледяной поток, пересекающий огненный зал.
Волк, осознав свою оплошность, склонил голову в знак уважения. В его позе читалось смирение и признание.
— Продолжим. Дэни… — Альфа посмотрел на меня, и уголок его губ дернулся в намеке на ухмылку, которая тут же исчезла.
Я встряхнула головой, сбрасывая оцепенение, которое завладело мной не хуже, чем присутствующими. Чувствуя, как все взгляды устремлены на меня, я отодвинула стул и встала.
— Вы правы. Дикие тут ни при чём, — я посмотрела на мужчину, который недавно говорил о них, встретив его удивленный взгляд. Он откинулся на спинку стула, глядя на меня. — У диких была одна цель, это война. Собрать армию. Обратить побольше и уничтожить тех, кто сильнее и разумнее их. Тут всё иначе. Проклятые нарочно ведут себя так, чтобы их заметили.
— Какой прок в этом, если мы их и так заметили? Каждую ночь уничтожаем, когда обнаруживаем, — заговорил уже один из вампиров, сидящий недалеко от отца.
— Не мы, чтобы заметили… — я усмехнулась, — люди. Последнее время я стала часто наблюдать и анализировать их поведение. Они не бросаются, чтобы обратить всех подряд. Они убивают так, чтобы люди заметили это.
— Но чего именно они хотят добиться? Паники? Страха от людей?
— Реакции. — я прикусила губу, решаясь на шаг, который может спровоцировать. Если мои догадки верны, то мой замысел должен сработать. — Раскрытия нас. А что люди умеют лучше всего? Что они делают, когда видят опасность для их призрачной власти?
— Уничтожают, — произнёс отец.
— Даже если так, они ничего не смогут нам сделать. Времена вил и кольев давно ушли, — проговорила вампирша.
— Не стоит недооценивать смертных. В чём они преуспели, так это в войнах. Пока мы строим, люди воюют. Пока мы создаём новое, люди уничтожают друг друга, — я продолжила, встречая недовольные взгляды.
В комнате повисла напряжённая тишина. Все понимали, что обсуждаемая угроза была не просто гипотетической.
— Люди могут быть жестокими и изобретательными, когда чувствуют угрозу, — я добавила, стараясь убедить всех. — Они способны разработать новые методы и технологии, чтобы бороться с нами. Мы не можем позволить себе такую ошибку. Мы должны быть готовы ко всему. Их страх перед неизвестным сильнее разума. Они пойдут на всё, чтобы сохранить свою власть, какой бы иллюзорной она ни была.
— Мы сильнее, — перебил меня один из волков.
— Да, но у людей есть оружие, — продолжила я, стараясь донести серьёзность ситуации. — Подумайте… сложно будет собрать плоть по кускам, когда прилетает новейший снаряд… например, в одну из резерваций.
Я замолчала, наблюдая за реакцией оборотней. В комнате воцарилась напряжённая тишина, все осознавали возможные последствия.
— Под угрозой не только мы, но и дети… ваши дети… которых я не способна родить, — я посмотрела на волчицу, которая ранее бросала оскорбления в мой адрес. — За все столетия, что прошли, люди очень хорошо преуспели в создании того, что уничтожает.
Взгляд волчицы смягчился, и она, казалось, впервые задумалась о том, что я сказала. Остальные волки и вампиры тоже начали обмениваться обеспокоенными взглядами.
— Она права, — сказал один из оборотней. — Мы не можем недооценивать людей. Они изменились, их оружие изменилось. Мы должны быть готовы к тому, что может произойти, если мы не будем осторожны.
— Зачем похищать наших, чтобы обратить? — пожилой волк нахмурился.
— Кто-то проводит эксперимент… этот кто-то очень не в восторге от того, что наступают изменения, — на секунду замолчав, я продолжила. — Если не закончить этот замысел в зародыше, последствия будут ужасны. Людям будет всё равно, если что-то грозит их власти. Они истребят даже себя и всё вокруг. Нельзя этого допустить.
Я замолчала и села обратно. Отец снова сжал мою руку и улыбнулся. Ощущение гордости за меня наполнило моё сознание, и я выдохнула с облегчением. Меня услышали, и для меня это было самое главное. Все начали обсуждать детали плана, разрабатывать стратегию и распределять задачи. Атмосфера в комнате изменилась: от напряжённой и настороженной к решительной и деятельной.
Волчица, которая раньше бросала в мой адрес оскорбления, теперь смотрела на меня с уважением. Возможно, она поняла, что наши различия не так уж важны, когда речь идёт о выживании.
24
Покинув зал совета, я остановилась и прислонилась к холодной каменной стене снаружи дома. Глядя на закатное солнце, тонувшее за горизонтом, я чувствовала, как постепенно холодеет воздух, предвещая скорый приход зимы. Ветер нес лёгкий аромат сосен и свежести, смешанный с первым морозным дыханием. Я нахмурилась, вспоминая слова волчицы о детях. Эти слова, будто острые шипы, задели что-то глубоко внутри меня. Встряхнула головой, пытаясь избавиться от неприятных мыслей. Почему это так меня задело?
— Ты молодец, — прозвучал мужской голос. Николай подошел и, прислонившись спиной к стене рядом со мной, спрятал руки в карманы джинсов. С улыбкой посмотрев на меня сверху вниз, он добавил: — Всё правильно сказала и смогла достучаться до этих упрямых голов.
Я выдавила из себя улыбку, но не ответила. Волк склонил голову и прищурился, всматриваясь в мое лицо.
— Что тебя тревожит? Когда ты слишком тихая, это начинает пугать, — его губы дрогнули в легкой улыбке, но в глазах читалась искренняя забота.
— Не важно, — я отвела взгляд, смотря на деревья, окрашенные золотом заходящего солнца.
— Дэни, Дэни… — с вздохом Николай оттолкнулся от стены и встал напротив меня. Подняв моё лицо, слегка коснувшись подбородка, он заставил меня посмотреть ему в глаза.
— Не честно использовать свои штуки сейчас, — я прикусила губу и попыталась отвести взгляд. Николай с улыбкой покачал головой, не позволяя мне увильнуть.
— Вполне честно, когда я вижу, что тебя что-то терзает. Это из-за Алисии? Её слов? — нахмурившись, его глаза на мгновение сверкнули золотом, но тут же вернулись к привычному зелёному оттенку. — Я не позволю больше никому хоть как-то тебя оскорбить или проявить неуважение, — тихо добавил он.
— Не в этом дело… меня сложно оскорбить. Просто… она ведь права, — я посмотрела ему в глаза. — Я не смогу подарить тебе дитя. Никогда не смогу. Странное ощущение…
— Какое? — он внимательно разглядывал моё лицо, стараясь уловить каждую эмоцию.
— За все столетия я ни разу не думала о детях… меня не мучили мысли о одиночестве и подобных вещах, о которых все любят говорить. Но стоило ей сказать эти слова и… — я замолчала, всё же отводя глаза и проглатывая комок в горле. Слова Алисии, будто ледяные ножи, пронзили моё сердце, вызывая чувства, которые я до этого момента не осознавала.
Волк молча наклонился и оставил нежный поцелуй на моих губах, затем скользнул губами по щеке, касаясь её лёгким поцелуем. Отстранившись, он провел по моей щеке кончиками пальцев. Я взглянула на него и забыла, как дышать от того количества нежности, что было в его взгляде. Его зелёные глаза излучали тепло и заботу, в которых я утонула, чувствуя, как все мои страхи и сомнения растворяются в этом мгновении.